Триумф графа Соколова. Валентин Лавров

бесплодной перебранке попусту ушло время.

      Так и не обсудив главный вопрос – мер по предотвращению террористических актов, – в начале шестого чины разъехались.

      Силок для осведомителя

      Прослушав «Аиду», Соколов вернулся в гостиницу.

      Едва стал просматривать вечерние газеты, как в дверь кто-то постучал. Часы пробили ровно одиннадцать.

      Роман Малиновский оказался крепко сбитым человеком лет сорока, с шевелюрой темных волос, щегольски подвитых. Щеки и борода были бритыми, усы – пышными и тщательно причесанными. Костюм на депутате-осведомителе был дорогим, модного покроя, но вида на хозяине не имел. Пролетарий, вдруг прикоснувшись к власти, пыжился навести на себя аристократический лоск. Но, как всегда случается, эти усилия гляделись напрасными и лишь вызывали улыбку сострадания.

      На Соколова гость произвел впечатление какой-то немытости, сальности, словно человек давно в баню не захаживал.

      Малиновский изрядно картавил, держал себя нахально, плохо слушал. Он много пил дорогого коньяка, который предусмотрительно выставил Соколов. Крупное лицо осведомителя все более наливалось кровью.

      Соколов взглянул в глаза гостя как-то по-особенному, негромко произнес:

      – Вы, Роман Вацлавович, догадались, почему я захотел встретиться с вами не в Голодаевском переулке, на конспиративной квартире, а здесь?

      Малиновский грубо расхохотался, громко высморкался и, утирая крупный, в угрях, нос, сказал:

      – Знаю, знаю! Вы испугались покойников.

      – ?

      – Там два кладбища – Армянское и Немецкое!

      Соколов задушевно произнес:

      – Нет, покойников я не боюсь! А боюсь, чтобы содержание нашей беседы не коснулось чьих-нибудь ушей. В домишке Жупикова все встречи с осведомителями прослушиваются, стенографируются и докладываются высшему начальству.

      Малиновский сразу отбросил браваду, с некоторой робостью посмотрел на Соколова:

      – А тут нас никто не слышит?

      – Никто! У меня секретов от начальства нет, но, знаете, как-то неприятно, когда за тобой подглядывают. Еще позволите? – Соколов вновь наполнил гостю рюмку.

      Малиновский быстро выпил. Он очистил банан, засунул его в рот.

      – Совершенно согласен с вами, господин полковник! Коли своим не доверяют, это, скажу вам, паскудное дело.

      Беседовали они минут тридцать. Соколов задавал различные вопросы, Малиновский повторял одно и то же: про готовящиеся в Москве покушения на видных чиновников.

      – Это правда, что восьмого января на Государя готовится покушение? – пытливо взглянул Соколов.

      Малиновский отвел глаза:

      – Чушь!

      Соколов поднялся, стал прощаться:

      – Очень, очень вам признателен, сударь мой! – и вдруг добавил: – Устал от службы – хуже некуда. Повсюду воровство, протежирование бездарностей, обман верховной власти. Во многом я согласен с Ульяновым-Лениным: нынешний строй насквозь прогнил.

      Малиновский бросил быстрый недоверчивый взгляд:

      – Прогнил?

      – А