Ребрендинг просветления. Андрей Андреевич Бобров

частным случаем мира существующего, и что поистине целая невообразимая вселенная лежит сразу за порогом мира обычных вещей!

         Разум многих людей, в том числе и мой, оказался совершенно не готов к тому, чтобы понять всю полноту и необычность современной физики.

         Строительство единой физической теории оказалось для меня непосильной задачей. И не для меня одного. Желание построить такую теорию было почти у всех сильнейших теоретиков прошлого столетия, но каждый раз оно разбивалось о сложность окружающего мира, о которой свидетельствовали все новые и новые экспериментальные данные. На сегодняшний день разработки в области единой теории настолько сложны, что понимает их глубоко лишь несколько тысяч человек из пяти миллиардов, населяющих Землю. И создание единой теории, которое в начале прошлого века рассматривалась как реальная возможность, сейчас уже кажется чем-то несбыточным, как из-за сложности теоретических построений, так и из-за невозможности их экспериментальной проверки.

         Возможности экспериментальной физики

         Сегодняшняя фундаментальная физика подошла к пределу человеческих возможностей, как теоретических, так и экспериментальных. Прямая проверка современных теорий возможна только при создании огромных ускорителей. Да, мы способны построить большие ускорители, но мы ограничены размерами Земли, ограничены ресурсами. И конечно, люди не могут построить ускоритель величиной с галактику.

         Невозможность редукции

         Следующей сложностью в поиске истины стало для меня понимание невозможности редукции, то есть сведения всех наук к физике. Все богатство нашего мира нельзя свести к двум-трем простым формулам. Даже если и написать эти формулы, все равно в них нельзя будет разглядеть красоту заката или возможность заработать невообразимое количество денег. Каждый новый уровень сложности системы требует новых инструментов и новых языков описаний.

         Дело в том, что при переходе от простых систем к более сложным, эти новые системы приобретают новые качества, которые теряются при обратном переходе к простым системам.

         Да, мы можем попытаться описать действия человека на языке электронов и позитронов, но при этом всегда что-то останется непонятым.

         По мере того, как я осознавал эти и другие сложности, у меня все чаще возникал вопрос: "А что вообще является научным?"

         Философия науки

         Изучая науку, я столкнулся с тем, что вообще разные направления научной мысли не согласуются между собою. При переходе из одной области науки в другую нередко приходится использовать не просто разные, а прямо противоположные допущения. Чтобы понять, что считается научной истиной, я провел достаточно подробное исследование в области философии науки. Его результат меня удивил. Вкратце можно сказать, что научной теорией считается такая теория, которая максимально адаптивно и понятно объясняет экспериментальные данные. При этом если теория утверждает, что она является истинной,