Экзорцист. А. Верт

кабинете с маленьким мальчишкой на руках, он забыл про инквизицию, дела экзархата и цепные печати древних. Переставая быть воином и стражем, он становился просто человеком, отцом, доброй душой, которой очень не хватало тепла.

      Улыбаясь тому, что маленькие ручонки с интересом щупают его пальцы, Стен все же ожил и смог на время забыть обо всех своих страхах и тревогах. Его дети были живы и здоровы, а большего он у неба и не просил.

      − Ты устал за сегодня? − спросил он у Артэма.

      Мальчик, слега заскучавший, тут же ожил, весело улыбаясь:

      − Не-а! − воскликнул он. − Сегодня было так интересно…

      Он стал рассказывать, как много узнал и чему научился. Так они и направились домой вдвоем: вприпрыжку шагающий мальчик, рассказывающий отцу о травах и книгах так, словно мужчина мог этого не знать, и улыбающийся глава экзархата.

      Однако насыщенный день дал о себе знать, и бодрость Артэма стала медленно исчезать. Его шаг замедлился, его рассказы сменялись вопросами, а стоило Стену взять сына на руки, как тот мирно уснул, бормоча что-то себе под нос о том, что он обязательно покажет, как правильно складывать из бумаги кораблики.

      Стен привычно поцеловал мальчика в лоб и продолжил свой путь, но улыбка его быстро угасла. С энергией Артэма, который тихо, мирно спал, посапывая, исчезала и легкость на сердце Стена. Казалось, этот маленький мальчик разогнал тучи над головой отца, но стоило ему уснуть, и они сгустились вновь.

      Гнетущее чувство вернулось, ложась на светлое лицо темной маской печали.

      Именно с этой хмурой маской поверх улыбки, он и вернулся домой.

      Его встретил недовольный, разгневанный взгляд Лейна:

      − Его преосвященство соизволили явиться домой, вспомнили про смертных?! − с язвительной иронией спросил Лейн, сложив руки на груди.

      Страсти души Лейна соответствовали страстям отца. Для Лейна домой вернулся настоящий предатель, влезший в его тайны, чтобы разрушить часть жизни, важную часть.

      Стена же не волновал язвительный сарказм сына, да и вообще он держался так, словно его все это не касалось. Ведь одного взгляда Лейна было достаточно, чтобы его расслабившаяся натура вновь облачилась в крепкие доспехи самообладания.

      Он сделал вид, что совсем ничего не слышал, направляясь к лестнице.

      − Эй! − еще более гневно воскликнул Лейн. – Что, уже даже говорить со мной не станешь, высокомерный предатель!

      Лейну было непонятно, каким же Богом возомнил себя отец, если смеет так самоуверенно судить людей?

      − Я положу Артэма, и тогда поговорим, − только и сказал сыну Стен, чувствуя, как ему все труднее держать себя в руках.

      Он действительно спешил положить спящего мальчика в теплую постель и поцеловать его в лоб, как он делал это обычно. Но покоя его сердцу сегодня было не видать.

      Как говорить с Лейном, он не знал. Они были похожи, но в то же время были совершенно разными. Разбалованный Лейн, эгоистичный, самовлюбленный, страдающий без материнской любви, не мог понять отца, знающего, что такое учиться на голодный