Пугачев и его сообщники. 1773 г. Том 1. Николай Федорович Дубровин

отправили двух офицеров с подлекарем для осмотра прибывших и задержания их в карантине. Но едва только депутация показалась в виду города, как была окружена более чем пятьюстами казаков, так что о карантине нечего было думать, и большинство прибывших в тот же день отправилось в город[91].

      – Что велено Дурново исполнить? – спрашивали казаки.

      – Велено учинить в силу указов, – отвечал Кирпичников.

      В тот же день он явился к Дурново и передал ему запечатанное письмо графа Орлова.

      – В ожидании возвращения депутатов, – говорил Дурново Кирпичникову, принимая от него письмо, – войско целый год не отправляет команды в Кизляр, несмотря на высочайшее повеление и неоднократные подтверждения Военной коллегии. Поэтому, если вы просили об отмене той команды и она не отменена, то растолкуйте войску, что должно отправить ее немедленно.

      – Мне нет до этого дела, – отвечал Кирпичников, – а что войско хочет, то пусть и делает.

      На другой день Кирпичников отправился в Кабанкину улицу[92], в дом отставного казака Прокофия Толкачева, где был встречен огромной толпой казаков.

      – Что привез нам из Петербурга? – спрашивали они.

      – Ничего, кроме письма от графа Орлова к капитану Дурново, – отвечал Кирпичников. – На поданную нами челобитную никакой резолюции не последовало, и для получения ее оставлено в Петербурге пять человек казаков при сотнике Горохове.

      Казаки призадумались, не зная, что предпринять и на что решиться.

      – Все это делает граф Чернышев, – говорили Кирпичников и приехавшие с ним казаки, – государыня того не ведает, а всегда велит нам удовольствие делать. Если мы за себя не постоим, то граф и всех нас с детьми изведет, ибо и генерал [Траубенберг] прислан от него же, без ведома государыни и наемный старшинами. Ежели мы не уступим, то государыня почтет это себе за удовольствие, ибо она, ведая, что граф все мудрствует, о вотчине своей весьма сожалеет.

      Единственно, чем мог похвастаться Кирпичников пред казаками, – это копиями с указов об отрешении старшин и с данного на имя Дурново[93]. Копии эти были тотчас же прочтены вслух казаком Гоманом Котятовым, и собравшиеся решили послать к Дурново с просьбой, чтоб он отрешил старшин[94].

      – Если на третий день по посылке, – сказал Кирпичников, – старшин не отрешат, положенного штрафа не взыщут и войско жалованьем не удовлетворят, то поступим воинским отпором.

      Между тем генерал-майор Траубенберг, узнав, что с приездом Кирпичникова казаки устраивают сходки и собираются большими толпами, что Кирпичников распускает слух, будто привез с собой указ от отрешении судей войсковой канцелярии и об удовольствовании войска жалованьем[95], отправил к нему Петра Копеечкина с двумя казаками спросить, есть ли у него действительно такой указ?

      – Указа нет, – отвечал Кирпичников.

      – Велишь ли ты круг делать? – спросили посланные.

      – Я

91

Там же.

92

Известна была также под именем Толкачевой улицы.

93

Показание Кирпичникова // Московский архив Главного штаба, оп. 93, св. № 492; Описание мятежа, происшедшего в Яицком городке, сделанное старшиной Бородиным // Гос. архив, VI, д. № 505.

94

Показание сотника Ивана Портнова.

95

Описание мятежа, происшедшего в Яицком городке, сделанное старшиной Бородиным // Гос. архив, VI, д. № 505.