Алтарь двенадцати богов. Виктор Заозерский

на свои места.

      – Кто же теперь грозит Талхалину войой?

      – Ох, Сенгран, да любой ловкач, кто угодно, мало что ли у нас молодых и сильных парней? Их степь, бесконечная степь, – в глазах Фаруха сверкнуло высокомерие.

      Сенгран поднял меч и разрубил пополам несушку, безмятежно клюющую зерно под ногами Фаруха.

      Старый иссур пнул останки своей любимицы ногой:

      – Хватит, Савояр, хватит, как бы и тебе не пришлось оплакивать любимое дитя, – Фарух с ненавистью возрился на Грассера.

      – Мой сын – воин, коли погибнет, так значит на роду написано.

      – Ты знаешь, Сенгран, здесь на землях Свободных богов, кто угодно может написать твоему сыну судьбу.

      Сенгран поднял меч и собрался уже шагнуть вглубь курятника:

      – Ладно, ладно, ты убедил меня, – Фарух поднял пухлые ручки. – Я скажу тебе, все что знаю. Этот человек, красноликий, возможно, возможно сын Мархата. Его берегли, его имя скрывали, и когда вы истребили всех мужчин его рода, дед спас невестку, которая ждала ребенка. Он носит имя Тафур, иссуры прозвали его Кроважадным.

      – Почему ты раньше не рассказывал мне о нем?

      – Я не верил в эти бабьи сказки, – устало сказал Фарух, перекладывая яйцо из одной руки в другую.

      – Где мне найти его?

      – Ищи ветра в поле, – неопределенно мотанул головой Фарух в сторону степи.

      – Недостаточно, – с нажимом произнес Сенгран.

      Фарух загородил спиной проход в курятник и сказал:

      – Я слышал, что ему нравится среднее течение реки Риск.

      – Когда он был в городе последний раз?

      Фарух, часто моргая, молчал. Сенгран сжал кулаком руку старика, скорлупа треснула, и вязкая жидкость потянулась к земле.

      – Он был здесь три часа назад, – глухо ответил Фарух.

      – По коням, – скомандовал Сенгран. Снаружи до нас донеслись крики, повторяющие приказание военачальника.

      Клекотун и Грассер возглавляли отряд, за ними следовал Милькун и Япи, замыкал Отрава. Сенгран, оставив горстку воинов следить за Фарухом и допрашивать бестолковых наблюдателей, держался в полумиле от них. Разведчики тряслись в седлах уже не первый час, и Грассер уже устал обращать внимание на следы, которые в бесконечной щедрости оставило прошедшее воинство. Клекотун ехал быстро, но часто останавливался. Солнце пекло нещадно. Мальчишке казалось, что щеки вспороли ножом, а раны оставили обсыхать на солнце.

      – Клекотун, Фарух надул нас, Тафур уехал из Городка гораздо раньше, верно?

      – Может быть его там не было вовсе, – ответил разведчик. Он сидел на корточках, и вот уже минуты две поправлял сломанный стебель несчастного степного цветка.

      Грассер с трудом соображал и часто прикладывался к бурдюку. Преследование его изматывало. Чтобы читать следы, нужно быть очень терпеливым, очень внимательным и никогда не терять бдительность. Клекотун отлично подходил для этой работы, а мальчишке, особенно в такие моменты, казалось, что он для нее не годен. Грассер думал, что гораздо