Гретхен. Кристине Нёстлингер

Гретхен вернулась только около четырех, потому что после уроков была репетиция хора, а хор Гретхен старалась не пропускать – ведь она пела первым голосом.

      Когда Гретхен, голодная как волк, наконец добралась до дома, мамы не было. В детской ее встретил заспанный Гансик.

      – Мама у этой своей Мари-Луизы! – сообщил он и сунул палец в нос. – Велела, чтобы ты разогрела себе гороховый суп и сделала бутерброд с сыром.

      Гретхен суп разогревать не стала, а похлебала так, холодным, прямо из кастрюли – чтобы не мыть тарелку.

      – А где Магда? – крикнула она из кухни.

      Гансик объяснил, что мама взяла Магду с собой, потому что он отказался за ней присматривать.

      – Что я ей, нянька?! – добавил он.

      – Но ты же обычно с ней сидишь, когда маме надо по делам! – удивилась Гретхен. Вообще-то Гансик с Магдой жили душа в душу.

      – Когда по делам – да, – прокричал в ответ Гансик из детской. – Но она-то пошла к Мари-Луизе! А от этой Мари-Луизы один вред! Втягивает маму во всякие глупости! И папа так считает.

      – Что значит «втягивает»? Во что втягивает?

      – В голодание втягивает, вот во что! – сказал Гансик, входя в кухню. – И вообще, зачем ей подруга? Тем более такая.

      – Имеет право, – ответила Гретхен.

      Гансик решительно покачал головой.

      – Нет, от нее никакого проку! – заявил он. – Знаешь, сколько времени мама с ней разговаривает по телефону? Вчера тридцать семь минут не могла оторваться от трубки! Все болтала без остановки! Сегодня – тринадцать с половиной минут! А если я минутку поговорю, так она сразу мне на вид ставит: нечего, дескать, попусту деньги тратить! Сама-то тратит деньги на что хочет – вон, весы напольные купила! Папа придерживается такого же мнения: эта Мари-Луиза – совершенно никчемная тетка!

      – Но ты же ее совсем не знаешь! – возразила Гретхен.

      – Можно подумать, ты знаешь!

      – Не знаю, – призналась Гретхен.

      – Не знаешь, а споришь! – торжествующе воскликнул Гансик и вынул палец из носа.

      Вот и вся логика. Нет, приводить весомые аргументы Гансик не умел. Он просто почувствовал разлад в доме, а раз это совпало с разговорами о Мари-Луизе, значит, эта самая Мари-Луиза во всем и виновата – достаточное основание, чтобы ее возненавидеть!

      Мама вернулась домой около шести. Магда, против обыкновения, пребывала в превосходном настроении и трещала как сорока, рассказывая о каком-то Зеппи и каком-то Пепи. Через некоторое время выяснилось, что Пепи – это маленький мальчик, а Зеппи – большой кот, и оба они – члены семьи Мари-Луизы.

      Ужин сегодня состоял из бутербродов и чая. Мама жевала жвачку и так ничего и не ела. Но по крайней мере перестала мычать. За столом она разговаривала со всеми как обычно и вид имела веселый.

      После ужина Гансик разложил на столе в гостиной свою коллекцию перьев и погрузился в сортировку. Папа уселся смотреть телевизор. Гретхен пристроилась рядом, но не столько смотрела, сколько слушала, потому что вязала шапку с узором «косичка». Магда забралась