Гретхен. Кристине Нёстлингер

не смею более занимать ваше время. Мы обо всем договорились. До завтра, сударыня!

      Отвесив легкий поклон папе, он, прихрамывая, направился в прихожую; мама поспешила следом.

      – Ваша шляпа, господин профессор, ваша трость, господин профессор, – послышался мамин голос.

      – Благодарю вас, сударыня, – раздалось в ответ.

      Магда потянула папу к обеденному столу. Там стояла ваза с огромным букетом желтых роз.

      – Понюхай, как пахнут! – сказала Магда. – Это профессор принес!

      Папа нюхать розы отказался.

      В прихожей хлопнула дверь.

      – Что это еще за профессор? – спросил Гансик у Магды.

      – Ну, у которого мама домработницей будет, – объяснила Магда.

      – Кем будет мама? – папа схватил Магду за руку, да с такой силой, что та от неожиданности взвизгнула. – Повтори, кем она будет?

      – Я уже говорила! – пропищала Магда. – Домработницей у профессора! Пусти! Мне больно!

      Папа отцепился от Магды. Тем временем мама вернулась в гостиную и села в кожаное кресло. Магда подбежала к ней, чтобы пожаловаться на папу.

      – Папа мне больно сделал! – сказала она, показывая руку.

      Мама погладила больное место и посмотрела на мужа.

      – Что все это означает? – строго спросил он. – Что этот трухлявый пень делал у нас в доме?

      Папа подошел почти вплотную к маминому креслу и принялся отчаянно теребить свои усы, как будто они были накладные и ему хотелось поскорее от них избавиться.

      – Это не трухлявый пень, а господин Майзенгайер, профессор. Он живет один, и ему нужен человек, который будет следить за порядком в доме. Вот этим я и займусь. С завтрашнего дня.

      – Ты что, рехнулась?! – завопил папа.

      Гретхен никогда еще не слышала, чтобы папа так орал. Магда от испуга уткнулась маме в колени.

      – Да успокойся ты! – сказала мама. – Работа только по утрам. К приходу детей из школы я уже сто лет как буду дома!

      Но это нисколько не успокоило папу. Он, правда, перестал кричать, но зато теперь метался по гостиной, как зверь в клетке, и говорил, говорил, говорил. Во-первых, он достаточно зарабатывает, чтобы избавить свою жену от необходимости работать. Во-вторых, если ей нечем заняться, то он готов ей помочь и показать, сколько всего полезного еще можно и нужно сделать в доме. И в-третьих, если ее обуревает такая жажда деятельности, то вовсе не обязательно идти в домработницы, а лучше выбрать работу поприличнее. Ответственный работник макаронной фабрики не может быть женат на прислуге!

      От этой пламенной речи папа изрядно устал и в изнеможении плюхнулся на диван. Мама вытянула изо рта длиннющую нить жвачки, намотала ее на палец и сказала:

      – Во-первых, ты не можешь мне ничего запретить, мы же не в Средневековье живем. Во-вторых, дело не в том, сколько ты зарабатываешь, а в том, что я хочу зарабатывать сама! И в-третьих, я вовсе не в домработницы нанялась, домработница у профессора уже есть. Магде просто это слово нравится. В действительности же профессор пригласил меня в помощницы, и о таком месте можно