Дорога из жёлтого кирпича. Анастас Волнян

положила узкую руку на прозрачную, как слеза, фару чёрной морды. Вылез из угольного брюха Тизо, весь сонный и мягкий – как плюшевая игрушка, упавшая на трассу.

      Помоги мне вынуть форсунку, – попросил Гумер – здесь узко.

      Рука Элли скользнула в зев машины и с напряжением выдернула маленький вытянутый патрон. Гумер завёл снова и Чёрная запричитала невыносимым булькающим грохотом. Поплелась, как раненая медведица, к Белобережскому озеру. Ночью поверхность его была безразлично гладкой и черной. Её разрезала Луна холодной своей дорогою.

      Гумер нацепил крюк и последний километр поволок Чёрную на тросе. Как огромный тягловый конь или бурлак, вздутые мышцы так и ходили под упругой кожей. Вокруг никого не было – темно и тепло. У берега Гумер похлопал Чёрную по большому покатому крупу, пробормотал что-то на прощание, крепко упёрся ногами-копытами и покатил её по единственному белому берегу – бетону маленькой ГЭС – вниз, к чёрному зеркалу.

      Погоди! – Тмин даже не успел сам себе удивиться. Волосы его взвились, как у Медузы. Он понял, что упирается, что есть мочи, с другой стороны машины и пыхтит, – чего ты делаешь??

      Малёныш, мы не можем её оставить, – тяжело дыша и разгоняясь, выдохнул Гумер, – отходи!

      Тмина отбросило в сторону, и чёрный капот ударился в воду. Элли села на корточки на берегу, прикоснулась к воде и тихо:

      Ушла Чёрная.

      Ушла, – согласился Гумер, – теперь мы сами. Эх. А ведь три года.. как не бывало.

      Озеро зализало блестящие стёкла. Тизо вспомнил, что оставил телефон с номером Ладочки и фотографиями на заднем сидении. Кольнула боль, но быстро стала ровной и спокойной, как прохладная вода.

      «Издалека долго ехала чёрная Волга», – пробасил Гумер.

      Ха, – выдохнула Элли, – даа… Ушла в тоннель затмений, – голос её был маленьким и тихим – как слабый огонёк над чёрной водой, – Под кровавым Марсом, боевая.

      Озеро нежно обняло чёрную крышу, блеснувшую в глазах Элли.

      II

      Берега казались совсем чёрными. Но Гумер не ошибался. Светало, и берег электростанции становился всё светлее. Забелела водная гладь, не оставив и следа от машины. Ноздреватая сильная штука на вечный прикол встала на дно озера, где больше уже не могла перегреться. Среди медлительных рыб.

      Зачем они это сделали?

      Зачем вы это сделали? – спросил Тмин. И сразу понял.

      Она была только нашей.

      Они продолжили путешествие со своевольных берегов пешком. Побрели в утреннем. Сеть не поддавалась, и было сложно понять, что это за места. Белых берегов много, говорил Гумер, любят их на Руси. И верно. Заповедное место.

      На юг? Теперь стало неясно. Вдруг стало дождливо – оплакивало Чёрную, может. Серо-зёленое сочетание асфальта и леса: непереносимое для желудка, как помнил Тизо, освежающее для мысли, как хорошо знал Тмин. Они побродили. На букинге было глухо: 0 вариантов размещения. Что ж. Попробовали белобережскую пустынь, затем – местный санаторий, что, в общем, считай