В коконе. Анна Михалевская

в каменоломню, но только расцарапал плечо. Пришлось возвращаться к машине за ломом. Обросшая травой глина не хотела поддаваться, но с удара третьего удалось отбить несколько валунов. Не выпуская лома и рук, я наконец сумел протиснуться внутрь.

      Темень была кромешная – почти как в тубе. Только щель проема скалилась кривой ухмылкой. Я снова воспользовался подсветкой на мобильнике. Помещение оказалось широким, в стороны тянулись рукава-коридоры. Переводя взгляд с одного на другой, я никак не мог решиться.

      Ну же, голос, дай ответ, куда идти?! Но голос молчал.

      Выпускать паука не хотелось, но иначе заблужусь сам и другому не помогу. Настроившись, я отстранился от человеческой ипостаси и оказался в центре паутины. Какое это наслаждение – все знать и видеть! Мысленно потянулся к левому коридору, там было пусто – никаких возмущений пространства. К правому… И отшатнулся – даже паук не выдержал накала. Насколько мог быстро я переключился на человеческое восприятие и начал пробираться по правому тоннелю.

      Мужчина – упавшие на лицо спутанные волосы, клочковатая бородка – размеренно бил кулаком в стену.

      – Эй! – мой голос глухо отозвался в коридорах и потонул в чреве каменоломни.

      Мужчина опустил кулак, медленно повернул голову. Попытался сдуть прилипшие к потному лицу волосы. На меня смотрели уставшие и совершенно спокойные глаза. Этот человек не производил впечатление безумца. Женя иногда наблюдала меня в куда более неадекватном состоянии.

      – Не пробиться. – Мужчина посмотрел на свой стертый в кровь кулак. – Наверное, не сегодня.

      Голос казался совсем молодым. Лохматая шевелюра и борода накинули парню с десяток лет.

      – Куда рвался?

      Я думал, что готов к любому ответу, но его реплика застала врасплох.

      – К себе, – просто сказал парень.

      Он пошатнулся, и, задев меня плечом, направился к лазу из штольни.

      Адепт трансцендентальной медитации, заблудившийся йог, юродивый – кого, к чертовой бабушке, я здесь нашел?

      Выбравшись из каменоломни вслед за парнем, я уселся на выступ.

      – Закурить есть?

      – Не курю. – Я протянул парню початую пачку «Мальборо», чиркнул зажигалкой.

      Это последняя слабость, которую паук пока мне позволял. Раз в месяц имею право на безрассудство. Но сейчас почему-то курить не хотелось.

      – Спасать пришел? – Парень выпустил струйку дыма, и я заметил, как дрожат его пальцы.

      – А ты бы не пришел?

      – Нет, не пришел. Каждый рождается и умирает в одиночку. Живет, стало быть, тоже. Чем ты можешь помочь?

      – И ребенка бы тонущего бросил? И девушку бы оставил бандитам, пусть бьют и насилуют, так?

      – Не так. Других бы защитил. Но разве кто-то может спасти меня от меня самого?

      Я усмехнулся. Знакомый вопрос. Тысячу, миллионы раз выброшенный в мир. И до сих пор нет ответа.

      – И где ты