Согретые солнцем. Светлана Талан

учебе Ромашки. Ей нужно поберечь ногу, а до школы ходить далеко, да и опасно: вдруг будет гололед или заметет дорогу снегом?

      – Я смогу, папа, – тихо произнесла девочка. – Буду выходить из дому на час раньше и потихоньку идти. Если устану, то где-то на скамеечке отдохну.

      – Сядешь на пенек, съешь пирожок, – пошутила Злата, но на ее слова никто не обратил внимания.

      – Мне хотелось бы, чтобы наши дочери все вместе ходили в один класс и стали выпускницами тоже вместе, – заявила мать.

      – Согласен! – кивнул отец. – Тем более что Ромашка почти полгода уже отучилась. Поэтому я предлагаю заняться этим вопросом.

      – И что мы будем делать? – Любовь Валентиновна взглянула на мужа.

      – Попытаюсь добиться обучения на дому, – ответил он. – А там уже и лето, каникулы три месяца. К осени, я уверен, Ромашка уже будет бегать.

      – Хромать, – тихонько, себе под нос, буркнула Геля, и, на ее счастье, отец ее не услышал.

      – Да, только так! – согласилась с мужем Любовь Валентиновна.

      Отец Романии с трудом, но добился для дочери обучения на дому. После зимних каникул девочка долго сидела дома одна. Учителя приходили после занятий в школе, и у Ромы было много свободного времени. Утром она кормила Боню, возвращалась в дом и старалась побыстрее приготовить обед, чтобы подольше побыть со своей собакой. Хоть родители и запрещали ей гулять на улице, девочка их не слушалась. Она надевала на Боню ошейник и учила ее ходить рядом на поводке. Сначала собака боялась ошейника, но постепенно стала привыкать к нему.

      Романию, как и других дочерей, родители учили быть честными и не обманывать, но девочке пришлось так поступить.

      «Это не для меня, для Бони», – успокаивала она свою совесть, разбивая куриные яйца в собачью миску.

      Собака мгновенно их съедала и снова смотрела на девочку умоляющим взглядом.

      – Больше двух никак не могу! – объясняла ей Романия. – Мама сразу заметит, и тогда я вообще не смогу приносить тебе яйца.

      Собака понимающе вздыхала. Когда Романию заходила проведать крестная, то приносила ей немного конфет, иногда – шоколадку. Девочка сама ее не ела: угощала сестер, а свою часть отдавала собаке. Иногда ей удавалось схитрить и незаметно отложить свою котлетку для Бони. Но однажды это заметила Геля и начала шантажировать сестру тем, что все расскажет родителям.

      – Что ты хочешь за свое молчание? – хорошо ее зная, прямо спросила Романия.

      – Когда тебе крестная принесет шоколадку, то я хочу ее всю!

      – Завидно, что моя крестная добрая, а твоя жадина?

      – Как хочешь! – произнесла Геля и демонстративно отвернулась. – Придется сдать тебя с потрохами родителям.

      – Не надо. Отдам я тебе шоколадку, проглот! – сказала ей Романия.

      С каждым днем Ромашка все больше сближалась с Боней. Она нашла в ней верного друга, который был рад ей в любое время суток. Девочка знала, что от собаки никогда нельзя ждать подлости или предательства, как от сестер. Боня была открытой, не умела хитрить или делать