Руки, полные пепла. Мэй

звезды в этой галактике, а земля превратится в пыль.

      Его прикосновения обещали смерть – и одновременно с этим вечную жизнь.

      Он ощущался бархатом и шелком, запахом ночных цветов и шелестом костей, рассыпающихся в прах.

      Она не боялась.

      И не сразу поняла, почему Гадес отстранился. Софи еще несколько мгновений не могла понять, почему он прекратил, с чего вдруг она больше не чувствует его рук или губ. Только когда Гадес отошел в сторону, Софи на нетвердых ногах спустилась на пол. Она слышала, как в дверь оглушительно звонят и думала, что Зевс вернулся чертовски рано.

      На полу валялась разбитая чашка, Софи смотрела на разлитый чай, а потом перевела взгляд на Гадеса. Он стоял, немного ошалелый, улыбающийся уголками губ и сейчас совсем не похожий на грозного бога.

      Но когда он перевел взгляд на дверь, его лицо не сразу, но изменилось.

      Там действительно стоял Зевс, который то ли действительно не замечал, что пришел не вовремя, то ли делал вид.

      – Я привел к вам гостя. Гадес, она очень хотела поговорить о мертвецах.

      Девушка, что стояла рядом, оказалась невысокой и, кажется, очень бледной. В кожаных штанах и простой черной водолазке. Хотя внимание приковывали прежде всего ее волосы: очень длинные, до середины бедра, не меньше, абсолютно белые, часть была заплетена в косы с вплетенными колокольчиками и косточками.

      – Хель? – выдохнул Гадес с удивлением.

      Она улыбнулась: не так, как Зевс, будто постоянно бывший под прицелом фотокамеры, а очень искренне. Она подошла к Гадесу и обняла его, бесцеремонно чмокнув в щеку. Софи показалось, она уловила запах погребальных костров и крови.

      – Здравствуй, Гадес, дорогой.

      12.

      Когда у Аида плохое настроение, его не радует даже вид сумрачно цветущего Подземного мира. Цербер не решается подойти и аккуратно тычется одной из трех голов в бок сидящего Сета. Тот рассеянно чешет пса за ушами.

      – Не так уж много душ за последнее время, – говорит Аид, и от звуков его голоса по углам комнаты густится тьма. – Устроишь какой-нибудь ураган?

      Сет вздыхает:

      – Когда Сеф долго нет, ты становишься совсем дурным.

      – Не тебе меня судить. Хотя мне жена не изменяла.

      – Только не надо оскорблять Неф, – сухо говорит Сет, и даже Цербер прижимает уши на одной из голов, слова царапают, будто колкие песчинки. – Если хочешь, чтобы и я разозлился, то ты делаешь успехи.

      – Не хочу. Но последняя жизнь Сеф была слишком короткой.

      – И что, в этом виноваты все вокруг? Или в Подземном мире ты сдержан, а мне готов высказывать свое дерьмо?

      Сет поднимается, слишком резко, так что Цербер недовольно ворчит. Все три головы поворачиваются к Аиду, ощущая непривычные эмоции хозяина. Могущественному владыке мертвых неловко.

      – Пошли, – бросает Сет, – хватит. Ты же хотел петь в группе? И сегодня у Неф открытие галереи. Ты приглашен. И только попробуй недостаточно восхититься тем, что она сделала!

      Хель и Зевса удалось выпроводить глубоко за полночь,