Руки, полные пепла. Мэй

что тьма и сила обнимают его, будто вторая кожа. Ей и самой захотелось прикоснуться к нему, почувствовать эту вязкую мощь, а потом обычное тело, которое отзывалось на ласку, как любое другое.

      Смутившись, Софи села на диван и потянулась к принесенному чайнику.

      – Я больше не могу пить чай, – сказал Гадес. – Его очень любит Зевс, Неф это знает. Но в меня больше не влезет ни глотка.

      Он плавно опустился в кресло и сейчас не казался ни уставшим, ни… обычным. Софи не помнила Подземного мира, но ей казалось, он отражается в глазах Гадеса.

      – Зевс останется здесь? – спросила она.

      – Уж точно не у Сета – Сет вообще терпеть не может гостей, ну, кроме нас. Но в Лондоне. Мой брат полагает, что без его участия всё развалится, поэтому будет во всё лезть…

      – Всем мешать? – улыбнулась Софи.

      – Нет, он все-таки понимает, где он нужен, а где не очень. Иногда. Но Зевс попробует что-то раскопать вместе с другими богами. Он прав, это стало общим делом.

      – Вы с ним редко видитесь?

      – И сейчас вряд ли будем чаще. Наши отношения с братом никогда не были близкими.

      Пить чай Софи тоже не хотелось. Она просто сжимала в руках чашку, наблюдая, как в янтарной жидкости плавают мелкие лепестки каких-то цветов.

      – Это ведь он одобрил перерождения? – тихо спросила Софи. – Моя мать предложила, а он согласился.

      Гадес молчал долго. Так долго, что Софи думала, он не ответит. Она вскинула голову, но Гадес смотрел куда-то в сторону, задумчиво и вряд ли что-то толком видя.

      – Да, – его слово упало и разбилось кусочком обсидиана. – Я не во власти Зевса, он не может мне приказать. Но может создать законы, которым вынуждены подчиняться все из его пантеона. С тобой тогда… это было сложно, и я не виню Зевса. Он принял решение, которое хоть как-то удовлетворяло всех. И у него были причины так сделать.

      Возможно, внутри Софи говорили отголоски ее памяти, но ей показалось, есть что-то еще. Что-то касательно причин Зевса. И она с напором спросила:

      – Почему?

      Гадес быстро глянул на нее, но Софи не смогла понять, что выражал этот взгляд. Удивление? Радость? Она думала, ответа не будет, но Гадес неожиданно сказал:

      – Это касалось твоего отца.

      Софи опешила. За всё это время с богами, после того, что они ей открыли, у нее ни разу не возникло мысли задуматься об отце. Мать говорила, что он умер очень давно, когда Софи была еще младенцем… но это была версия для смертной девочки, которая верила, что мир прост и понятен.

      – Кто мой отец? – тихо спросила Софи. Она совершенно не помнила, что было в мифологии. – Настоящий отец.

      – Люди знают версию о том, что Персефона – дочь Деметры и Зевса. Но на самом деле, всё было не так.

      – А как?

      – Что говорила тебе мать?

      – Что мой отец умер.

      – Это правда, – ответил Гадес. – Твоим отцом был смертный человек, и он умер много веков назад.

      – Смертный? Это возможно?

      – Боги часто влюбляются в смертных, это происходит