Руки, полные пепла. Мэй

твой загробный пафос и вот это всё… попробуй быть как человек. Она себя все-таки человеком считает.

      Гадес не ответил. Он уставился на ровные ряды бутылок в баре. Они отсвечивали в смутном свете полупустыми боками. Гадес давно жил среди людей, но никогда не думал, что всерьез может быть одним из них. Он даже напиться по-настоящему не в состоянии, какое соблазнение?

      – Я не смогу, – сказал Гадес.

      – Да ладно. Просто не пугай ее. Она заново в тебя влюбится и все вспомнит.

      Амон явно хотел опрокинуть рюмку, но потом неожиданно посерьезнел.

      – Вообще-то я здесь не просто так.

      Вот оно что. Поэтому он так легкомысленно отнесся к возможному союзу Деметры с кем-то сильным. И не придал значения потере памяти Персефоной. Амона беспокоило что-то другое.

      Гадес вопросительно изогнул бровь:

      – И?..

      – Бальдр мертв.

      – Ну, он всегда немного не в себе.

      – Ты не понял, Гадес. Он действительно, взаправду мертв. Его убили.

      – Невозможно убить бога.

      – Все так думали.

      Теперь Гадес вздернул обе брови. Бальдр был с севера, да к тому же покровительствовал весне и свету – то есть друг для друга они были теми еще противоположностями. И не то чтобы друг друга ненавидели… но недолюбливали достаточно, чтобы стараться никогда не встречаться.

      Но невозможно убить бога. При смерти просто освобождается их энергия и требуется время, чтобы создать новое тело. Но Персефона единственная, кто в полном смысле слова перерождается.

      Этот процесс шел тысячи лет. Ничто его не нарушало.

      – Что произошло? – спросил Гадес.

      Как и всегда, он оставался собран и задавал вопросы по существу. Его друг бросил быстрый взгляд на бармена, но тот был далеко. До этого Амона не очень-то волновало, что услышит бармен, но теперь, похоже, информация была важной.

      – Никто точно не знает. Но Бальдра убили. А его дух не высвободился. Он просто оказался уничтожен.

      – Откуда известно, что он не исчез?

      – Хель сказала. Она-то смыслит в таких вещах.

      Ее Гадес знал отлично. Как и он, Хель заведовала умершими, но на севере. Он не помнил сложных родственных связей в их пантеоне, но не сомневался, если богиня их загробного мира говорит, что Бальдр мертв, значит, он действительно мертв.

      – Но как такое возможно?

      Амон пожал плечами:

      – Никто не знает. Один в ярости, он тоже не поверил, начал искать, а Хель обозвала его старым козлом и заявила, что она уверена, Бальдр исчез из этого мира. Совсем. До конца. Он никогда не вернется и не возродится. Он просто перестал существовать.

      Последние слова Амона звучали особенно зловеще. Так что будь Гадес хоть чуточку более впечатлительным, у него по спине точно пробежали бы мурашки.

      – Но самое страшное не в этом, – продолжил Амон. – Ходят слухи, такое происходит по всему миру. Кто-то убивает богов и других существ. Бальдр стал самым значимым и последним… на данный момент.

      – Только не говори, что хочешь тоже заняться поисками убийцы.

      Амон пожал плечами:

      – Сейчас каждый