Руки, полные пепла. Мэй

щебетала о последнем альбоме и жаждала получить автограф. Конечно же, Гадес дал его. А потом еще долго смотрел вслед девушкам, когда они выходили из зала. Он надеялся, чары Деметры дадут трещину, когда Персефона увидит его. Он надеялся, она обернется.

      Она не обернулась.

      И теперь Гадес сидел в почти пустом баре клуба, не зная, то ли ему попытаться напиться, то ли отыскать дом Персефоны и силой вернуть ее (в конце концов, не первое похищение жены в его долгом существовании), то ли… Гадес не знал, что еще можно придумать.

      Но понял, что все это придется отложить, потому что ощутил другое божественное присутствие рядом. И мгновение спустя ему на плечо опустилась рука:

      – Аид, дружище!

      – Я ненавижу это имя, – сухо ответил Гадес.

      – Зато ты рад меня видеть! Не сомневаюсь.

      – Привет, Амон.

      Он уселся на барный стул рядом и заказал у бармена что-то прозрачное в маленькой стопке. Хрупкий, тонкий, он был похож на семнадцатилетнего мальчишку. На входе у него наверняка проверили документы.

      Пришедший осушил рюмку и потребовал еще. И только после этого посмотрел на Гадеса.

      – Это твой клуб?

      – С какой стати? Нет. У меня группа. Мы тут выступали.

      – Серьезно? – Амон обернулся и с интересом окинул взглядом сейчас пустую сцену. – А что так мелко?

      – Зачем мне клуб?

      – Не знаю, вполне в твоем духе.

      Гадес пожал плечами:

      – У меня есть целое подземное царство. К чему мне клуб?

      – Для понта.

      В ответ Гадес только промолчал. Когда-то он, как и многие боги, развлекался тем, что у него на земле было все, что он только может пожелать. И как прочим, ему это быстро наскучило. Когда можешь иметь все, это быстро становится бессмысленным.

      К тому же Гадесу всегда нужно иное.

      – Я нашел ее.

      В этот момент Амон как раз рассматривал стопку, решая, стоит ее пить прямо сейчас или нет. Алкоголь на него действовал как на Гадеса – то есть почти никак. Что-то вроде пива для обычных людей.

      После слов Гадеса, Амон оторвался от созерцания рюмки и с любопытством посмотрел на собеседника.

      – Серьезно? Быстро в этот раз. Так вот почему ты здесь.

      Гадес кивнул. Их с Персефоной связь всегда был чем-то необъяснимым даже для них самих. Но его тянуло туда, где рождалось и росло ее новое воплощение. И рано или поздно они встречались. Тогда срок Персефоны у Деметры заканчивался, и она снова уходила с Гадесом.

      Но не в этот раз.

      – Поздравляю, – сказал Амон. – И где же сейчас твоя темная принцесса?

      – Дома, полагаю.

      – Ммм?

      – Она меня не узнала.

      Вот это заставило Амона сразу же забыть о рюмке. Он выпрямился на стуле и с нескрываемым удивлением посмотрел на Гадеса. Теперь была особенно заметна его необычная форма глаз, как будто слегка миндалевидных. Амону нравилось, когда смертные гадали, откуда он может быть родом, кто его предки. Конечно, никто не угадывал в юноше древнеегипетского