Комплекс крови. Эра Эльто

кто нашел смысл своей жизни – и теперь его ничто не волнует. Филипп по опыту знал, что от существ, которых ничто не волнует, следует держаться подальше.

      – Ты сам знаешь, почему, – буркнул Тристан и уже приготовился снять смокинг, но Эльвар поднял руку, останавливая его.

      – Пожалуйста, еще минутку, синьор.

      Он обошел клиента, внимательно изучая творение своих рук. Если бы не правила вежливости, сын с удовольствием изобразил бы недовольное сопение.

      Многие вампиры гордятся своей историей и рассказывают ее при каждом удобном случае. У Эльвара, разумеется, тоже была история, но ее никто не знал. Он приехал в Треверберг несколько десятилетий назад из Рима в компании кукольника Марко Горетти. Марко открыл магазин в старой части города, который сегодня знали все. В создаваемых им фарфоровых красавиц влюблялись с первого взгляда, он никогда не устанавливал скидок на продукцию, но клиенты прибывали и прибывали. Эльвар шил одежду для кукол, созданных владельцем магазина (Марко он не называл по имени, пользуясь уважительным «хозяин»), и каждое из платьев было маленьким шедевром. Время от времени мистер Дорриан снисходил и до людей, чуть чаще – до темных существ. Его одежда стоила намного дороже, чем творения городских модельеров, но вы могли быть уверены, что товар получите высококлассный. Эльвар кропотливо работал над каждым швом, выверял каждую мелочь, подмечал любой, даже самый незначительный недостаток изделия. Он мог работать над платьем целый год, но в итоге женщина получала не просто наряд, а совершенство.

      – Ты и вправду итальянец, Эльвар? – спросил Тристан, наблюдая за тем, как портной делает схематические зарисовки в небольшом блокноте.

      – Нет, синьор. Страну, в которой я родился, сегодня называют Исландией. Рим – моя вторая родина, потому что там я встретил мать.

      – Тот, кто был до Тристана, много путешествовал и бывал в Риме. Итальянки не такие красивые, как о них рассказывают.

      – Когда-то я находил их привлекательными, синьор, но характер у них дурной.

      Филипп, сидевший в кресле у окна, посмотрел на наручные часы. Он говорил с Ларри минут сорок назад, и тот, по всей видимости, застрял в «пробке». Что же, это хорошо: приедет к ужину и познакомится с Терри и Тристаном. Если, конечно, Тристан соизволит явиться к столу. Скорее всего, сын уйдет в библиотеку и просидит там до утра.

      – А женщин в Треверберге ты находишь привлекательными? – продолжил допытываться Тристан.

      – Не могу сказать, синьор. Меня не интересуют женщины.

      – А приятель у тебя есть?

      – Мужчины меня тоже не интересуют, синьор. Меня интересует только мое искусство.

      Эльвар убрал блокнот в карман черных шелковых брюк с идеально отглаженной «стрелкой» и кивнул Тристану, давая разрешение снять смокинг.

      – Еще тебя интересует еда, – сказал сын. – Люди. Верно?

      – Тристан, думаю, это не самая подходящая тема для светской беседы, – вмешался