Париж, Амстердам, Вена, Мюнхен и др.. Владимир Дараган

где убили Генриха Четвертого

      Из этой же песни знаем, что его убили. Я в детстве представлял, что его зарезали на лесной дороге. Оказалось, что недалеко отсюда, на улице Медников, на полпути от площади Вогезов до Лувра. Там на мостовой есть знак. Равальяк (вошел подлец в историю) воспользовался остановкой кареты на запруженной толпой улице.

      Генрих IV был отцом Людовика XIII, кому служили мушкетеры из книги Дюма. На площади стоит памятник этому королю. Впрочем, какая это площадь? Это парк, где гуляют мамаши с детьми, стоят лавочки…

      На одну из лавочек я положил сумку и, взяв фотоаппарат, отправился искать кадр.

      – Месье! – услышал я.

      Я еще что-то услышал и догадался, что оставлять сумку в таком историческом месте нельзя – сопрут сразу! Это не американская деревня, где можно годами не закрывать дом, и где присланный по почте компьютер может весь день спокойно стоять на крыльце на виду у всей улицы.

      Дома вокруг площади красивы и не менее исторические. Тут жили кардинал Ришелье, Теофиль Готье, Альфонс Доде, Виктор Гюго, Жорж Сименон…

      Да… я полстраницы написал и не упомянул ни одной женщины. Тут самое время сказать, что Сименон известен не только инспектором Мегре, но и тем, что переспал с 10 000 женщинами. Куда там Пушкину и Чарли Шину! В общем, площадь Вогезов – место очень историческое.

      Неподалеку дом родителей Бальзака. Иногда хочется немного пожить в начале 19-го века, и поболтать с молодым Оноре. Он тогда писал бульварные романы по заказу книготорговцев Пале Рояля и увлекался науками. Вот о науках я бы поболтал. Спросил, почему он верит в материальную силу мысли, какие доказательства? Поговорили бы о душе. Ведь Бальзак задумался о простой вещи: увядание душевых сил и потеря памяти с возрастом доказывает, что душа связана с телом, с ним она рождается растет и умирает. Такой вывод в те годы не опубликуешь, но поговорить интересно.

      А Месмер с его животным магнетизмом, лечивший даже Марию Антуанетту? Мы бы сели с Оноре на скамейку на площади Вогезов, где Месмер в свое время снимал квартиру, закурили сигары и стали бы говорить о тайнах человеческого организма. Никаких нейронов, иммунной системы и ДНК. Только о непознанном, загадочном. Об общении с загробным миром, о передаче мыслей на расстоянии, о силе воли, помогающей вылечивать все болезни.

      И о литературе, конечно. Об утраченных иллюзиях, зачем нужно блистать в высшем свете, нужна ли писателю слава? И главный вопрос – можно ли стать писателем, сидя в мансарде и читая книги? Через что нужно пройти, чтобы понять жизнь и созреть для написания серьезного романа?