Париж, Амстердам, Вена, Мюнхен и др.. Владимир Дараган

огоньки растворились в ночной темноте, стало тихо и грустно. Мужчина закурил, посмотрел на часы, потом на меня и пошел по маленькой узкой улочке. Я зачем-то направился за ним и вдруг увидел витрину с ботинками и свою бронированную красную дверь. Романтический настрой исчез, и я почувствовал, что пора опять как следует подкрепиться.

      Круассан и пр.

      Друг, прочитавший мои заметки, прислал гневное письмо. Вот оно:

      Как можно посоветовать в Париже идти в итальянскую кулинарию? Покупать всякие макароны, пиццу, да еще итальянское вино! Кулинария… Тьфу! Свежий хрустящие багет, масло, мясо а ля бургинё, помидор, бутылочка красного сухого (где как не во Франции наслаждаться винами!) с сырами… Не умеешь ты жить по-французски! А утро? Душистый круассан с шоколадом или булочка бриошь, сыр «Дорблю», чашечка кофе или какао, газета… И наблюдать, как течёт жизнь на бульварах. А вечером – шампанское «Вдова Клико», маленькие тартинки, едва намазанные маслом, устрицы, лангустины…

      А когда нагулялся днём в непогоду и продрог, надо быстренько выпить рюмочку коньяка или арманьяка, ожидая дымящийся под сырной корочкой луковый суп. Карамелезированный лук просто тает во рту. А ты мурчишь от удовольствия.

      А если жарко? Почему бы не взять светлого пива и ростбиф, или горшочек мидий в соусе а ля мариньер или в сливочно-чесночном? Макать багет в соус и смаковать мясистое тельце моллюска… Ладно уж, позволительно с картофелем фри.

      На этом письмо обрывается, автор захлебнулся слюной.

      Утро в Париже

      Любите ли вы отпуск, как люблю его я? В отпуске не страшно просыпаться от мысли, что надо работать. В отпуске вообще не страшно просыпаться.

      – Хочу быть пенсионером, – подумал я, лежа на кровати и разглядывая кусочек голубого парижского неба.

      – Богатым пенсионером, – уточнил внутренний голос.

      – Ты вечно все испортишь, – проворчал я.

      Парижанки

      На лестнице я столкнулся с соседом.

      – Хай, – поздоровался я.

      Потом подумал и добавил: «Бонжорно! Тьфу, пардон, бонжур!»

      – Бонжур месье, – ничуть не удивившись, с улыбкой ответил сосед.

      Он еще что-то сказал, на что я улыбнулся, на всякий случай прошептал «мерси» и, открыв замки трех дверей, ограждавших наш дворик от посторонних, вышел на улицу. На улице пахло кофе и немножко осенью. Худенькие парижанки с растрепанными прическами и с легкими шарфами на шее направлялись в Люксембургский сад.

      – Круассаны надо есть с маслом, – мысленно посоветовал я девушке, с трудом поднимавшей тонкие ножки в тяжелых осенних ботинках.

      Парижанки

      Парижанки… Они не красавицы, но милые. Они не разодеты, но всё им очень идет. Они не развязны, но очень раскованы. Они не смеются, но мило улыбаются. Они не заглядываются на проходящих мужчин, в кафе они пьют кофе, а не глазеют по сторонам. Если