Черная повесть. Алексей Хапров

донёсся до меня тонкий девичий голосок. – Пойду, Виктору Михайловичу сообщу.

      Когда я вышел из умывальника, врач уже поджидал меня возле двери.

      – Ну, как мы себя чувствуем? – спросил он, крепко пожав мне руку.

      – Нормально, – ответил я.

      Мы зашли в палату.

      – Время завтрака уже прошло. Но ты не переживай. Я попросил медсестру, чтобы она принесла тебе его сюда, – сказал Виктор Михайлович.

      – Спасибо, – поблагодарил я.

      – Дай-ка я тебя послушаю.

      Я расстегнул пижаму, вытянулся в постойке «смирно» и поёжился, ощутив прикосновение холодного металлического кругляша.

      – Дыши глубже, – попросил врач.

      Прослушав все участки моей груди, он заявил:

      – Ну, хрипов вроде нет. Пневмонией пока не пахнет. Однако, рентген сегодня всё же сделаем. Сам какое-нибудь недомогание чувствуешь?

      – Не чувствую, – ответил я.

      – А что чувствуешь?

      – Утомление.

      – Ну, это пройдёт. Два-три дня – и всё придёт в норму. Отоспишься, отъешься и снова почувствуешь вкус к жизни. У нас на втором этаже есть библиотека. В «красном уголке» – телевизор. Пользуйся. Твоим родителям уже всё сообщили. Скоро они за тобой приедут.

      – Большое вам спасибо! – с чувством произнёс я.

      – Не за что, – заметил Виктор Михайлович. – Отдыхай.

      Вскоре из коридора, сквозь неплотно прикрытую дверь, донёсся его приглушённый голос.

      – Сегодня задавать ему вопросы я вам не разрешаю. Парень крайне истощён. И морально, и физически. Нужно дать ему хоть немного прийти в себя. Так что, до завтра.

      Я с аппетитом съел принесённый мне завтрак, улёгся на кровать, заложил руки за голову и закрыл глаза…

      Мы стояли возле вертолёта, старенького МИ-2, и с опаской поглядывали на небо. Погода была ужасная. Весь верх затянули тяжёлые облака, моросил мелкий противный дождь, а прохладный ветер продувал нас буквально насквозь, заставляя беспрерывно ёжиться. Как это всё было не похоже на Москву, откуда мы уезжали два дня назад. Там уже вовсю гуляла весна, было тепло, светило солнце, на деревьях распускалась листва. Приехав в Иркутск, мы словно вернулись в глубокую осень. Столь резкая перемена климата в худшую сторону, конечно, не радовала.

      – Чего нахмурились, студенты? – весело спросил лётчик, который должен был доставить нас в место базирования геологической экспедиции. Его звали Николай. Это был здоровенный, плечистый, румяный детина средних лет, пышущий здоровьем, с большими усами, озорными глазами и широким лицом.

      – Да вот, погода, вроде, не очень лётная, – неуверенно отозвался Сергей.

      – Погода здесь всегда такая, – разъяснил лётчик. – Это вам не Юг, не Центр, не Поволжье и даже не Урал. Это Сибирь, край весьма суровый. Так что, привыкайте. А беспокоитесь вы зря. Я уже десять лет за штурвалом. И не в таких условиях летал. Не волнуйтесь. Довезу в целости и сохранности.