Правозащитник. Артур Строгов

спросила жена. – Но тебя это, видно, мало волнует.

      – Я тебе звонил все это время, и раньше звонил, ты знаешь.

      – А я, по-твоему, должна была все эти месяцы тебя ждать, сидеть здесь, скучать в одиночестве и гадать: не снизойдет ли на тебе озарение? Да, именно озарение.

      – Не надо так говорить…

      – Я выскажусь до конца. Ты предполагал, что найдешь девушку поникшую, утомленную, сломленную, которая соскучилась по тебе? Так или нет?

      Он молчал, глядя ей в глаза, и видел в них словно замершее море.

      – По-твоему, у меня больше увлечений нет, как ждать, пока ты соизволишь явиться ко мне и пытаться все исправить? Ты, наверно, забыл, что у меня имеются подруги, друзья…

      Она пыталась вызвать ревность, но Белосельский был спокоен. Видя, что ей не удалась эта уловка, она прибавила с большей обидой:

      – Я что, дура, по-твоему? Мне предложили контракт с лучшим модельным агентством Москвы. Все мной восхищаются! Все до единого, кроме тебя!

      Она бросила этот упрек, думая вывести Алексея из состояния равновесия, но он остался невозмутим.

      – Я рад от всей души твоему успеху.

      – Зато я не рада твоим поступкам… Кстати, ты мне так и не объяснил, откуда вообще взялись эти дети? Твой охранник же пристроил их в семью? Зачем ты их оттуда забрал?

      – Откуда ты знаешь, что сделал он? А, Виталий тебе сказал… У него слишком длинный язык.

      – Я тебя просто не понимаю. Твои поступки сбивают меня с толку. Раз ты поступаешь именно так, то и я буду принимать те решения, которые тебя не понравятся.

      – Что ты хочешь сказать?

      – Ты никогда не думал о том, что за мной может ухаживать молодой человек? Более харизматичный, чем ты?

      – Елена, если ты хочешь вызвать мою ревность, то этого не будет. Видишь ли, ты забыла: я различаю правду и ложь. Никакого молодого человека нет. А вот то, что ты флиртуешь направо и налево, это я вижу ясно. Если ты желаешь, то такой человек, конечно, появится. Но я пришел не ссориться. Я пришел спросить тебя еще раз – готова ли ты пойти на примирение?

      – Конечно, я хочу с тобой помириться. Правда, хочу, – она подошла к нему так близко, что он вновь увидел притягательный изящный овал ее губ, – я этого всегда хотела. Я готова тебя простить. Переезжай ко мне. И все будет как раньше…

      – Но…

      – Ты угадываешь мои мысли. Но ты вернешь детей, чтобы я никогда их не видела.

      Она попыталась обнять его за шею, но он резко высвободился.

      – Этого не будет никогда. Если даже я буду жить тут с тобой, Ива и Милош останутся в особняке.

      – Значит, ты предпочитаешь их мне?

      – Я же буду здесь жить с тобой, нам никто мешать не будет.

      – Ты их вернешь или…

      – Или мы не договоримся.

      Он смотрел в ее глаза и видел непреклонное решение. Есть слова, которые определяют судьбу. Белосельский видел ясно, что пойди он на уступки, ничего не изменится.

      – Знаешь,