От Второго Иерусалима к Третьему Риму. Символы Священного Царства. Генезис идеократической парадигмы русской культуры в XI–XIII веках.. Владимир Ларионов

[78].

      Таким образом, основанием принципа гармонии между Церковью и государством стали стабильная вера и святые церковные каноны. Отсюда происходило и светское законодательство империи, которое своим началом и концом имело церковные каноны. «С тех пор каноны церкви и законы государства составили целостное законодательство Византийской империи и духовно объединенных с нею соседних народов, особенно славян»[79] [79]. Естественно, эти законы в сильнейшей степени повлияли не только на законодательство Древней Руси, но и в целом на древнерусское мировоззрение. «Учитывая все вышесказанное, мы не можем говорить о цезарепапизме Юстиниана, поскольку он не составлял законов для Церкви, но, предоставляя ей политическую власть, возводил существовавшие церковные каноны в ранг законов империи. Инициатива Юстиниана в этих вопросах проистекала из принципа гармонии между Церковью и государством – принципа, опиравшегося на длительную политическую и церковную традицию»[80] [80]. Принцип этот не раз воплощался во всей своей возможной полноте в русской истории.

      Византийцы верили, что именно Константинополь был просвещен проповедью апостола Андрея, чем определялась его центральная роль в истории. В древней Руси произошла своеобразная трансформация этих воззрений. Мы видели, что уже в начальной летописи встречаем повествование о плавании апостола Андрея вверх по Днепру и Волхову до Новгорода и Ладоги. Предания повествуют о посещении апостолом острова Валаам. Таким образом, за этой легендой угадывается желание преуменьшить значение греков в деле христианизации Руси, показав апостольское преемство в деле просвещения, что делало Русь равновеликой Царьграду. Уже в одном этом повествовании мы обязаны усматривать семена той идеологии законного, но, главное, промыслительного преемства, которая постепенно будет набирать силу в русском сознании. Мы можем уверенно говорить о том, что уже после Флорентийской унии мысль о том, что культурная и политическая харизма Второго Рима окончательно перешла на Русь. Но важным, переломным моментом в формировании этой теории, подкрепленной безусловной уверенностью в этом всех образованных слоев русского общества, был XIII век, начавшийся с падения Царьграда под ударами латинян.

      Создавая парадигматичную, идеальную систему властных отношений, византийцы обращались к древним, ветхозаветным пластам политической культуры, к праобразам более древним, чем даже собственная античная история эллинов. При этом необходимо учитывать, что ветхозаветные тексты воспринимались как эталон исторических образцов и ситуаций, как единственно возможная легитимная типология, которая позволяет оценочно подходить к прошлому, настоящему и будущему. Неслучайно именно ветхозаветные реминисценции нашли отражение в Житии Александра Невского. Но, конечно, главным наследием Византии, предопределившим всю отечественную историю и ставшим фундаментальной основой идеологической парадигмы

79

Там же. С. 139.

80

Там же.