Бетагемот. Питер Уоттс

не знаю, что тебе посоветовать. – Он снова отворачивается. В луче фонаря трубы резервуара похожи на крошечную контрастную модель опрокинутого на бок города. Под пальцами Лабина с шипением вспыхивает крошечное солнце, на секунду Кларк слепнет. К тому времени, как ее линзы приспосабливаются, поверхность бака уже вся освещена. Лучи преломляются в воде, та мерцает, словно марево в жаркий день; будь глубина меньше, уже взорвалась бы па́ром.

      – Есть еще один способ, – жужжит она. Лабин выключает горелку паяльника.

      – Есть. – Он оборачивается к ней. – Но я бы не слишком на него надеялся.

      Давным-давно, когда трейлерный парк только собирался, кто-то додумался превратить один пузырь в большую столовую: ряд циркуляторов, пара разделочных столов для отважных и несколько складных столиков, в обдуманном беспорядке разбросанных по палубе. Предполагалось, что все это создаст эффект кафе под открытым небом. На деле получилось нечто вроде кладовки, куда сваливают на зиму мебель.

      Но кое-что прижилось – сад. За это время он покрыл половину внешней палубы: кучка вьющихся растений освещена лампами-подпорками с солнечным спектром – палки похожи на скрытые в листве светящиеся бамбучины. Это даже не гидропоника, маленькие джунгли произрастают в ящиках с сочной темной землей – на самом деле это диатомовый ил с органическими добавками. Почва была довольно скудной, но на ней теперь отложились слои компоста, беспорядочно распространившись поверх обшивки.

      Из всех атмосферных пузырей на хребте здесь самый приятный запах. Кларк распахивает люк и глубоко вдыхает. В этом вдохе удовольствия только половина: вторая половина – решимость. Грейс Нолан смотрит на нее с дальнего конца оазиса, где подвязывала плети чего-то, что до вмешательства генетиков могло быть стручковым горохом.

      Однако под непрозрачными глазами Нолан играет улыбка.

      – Привет, Лени!

      – Привет, Грейс. Думаю, хорошо бы нам поговорить.

      Нолан забрасывает в рот стручок: гладкая черная амфибия кормится в пышной зелени древнего болота. Жует она, пожалуй, дольше, чем необходимо.

      – Насчет…

      – Насчет «Атлантиды». И твоих анализов крови. – Кларк переводит дыхание. – И твоих претензий ко мне.

      – Боже мой, – возражает Нолан, – к тебе никаких претензий, Лен. Бывает, люди ссорятся. Ничего особенного, не принимай все так всерьез.

      – Ну и ладно. Тогда поговорим о Джине.

      – Конечно. – Нолан, выпрямившись, снимает с переборки стул и раскладывает его. – А заодно про Сала, Лайджа и Лани.

      «Уже и Лани?»

      – Ты думаешь, виноваты корпы?

      Нолан пожимает плечами.

      – Я этого не скрываю.

      – И откуда такие выводы? Нашла что-нибудь в крови?

      – Мы пока собираем образцы. Кстати, Лизбет обосновалась в медпузыре, можешь сдать анализы. По-моему, сто́ит.

      – А если ничего не найдете? – интересуется Кларк.

      – Я и не жду, что найдем. Седжер не так глупа, чтобы оставлять следы. Но как знать.

      – Ты же понимаешь, что корпы, возможно, ни при чем?

      Нолан откидывается на спинку стула, потягивается.

      – Милочка,