Бетагемот. Питер Уоттс

знаю. Что-то. – Фридман поднимает взгляд, ее бронированные глаза на миг встречаются с глазами Кларк и тут же уходят в сторону. – Уж слишком долго не проходит, понимаешь? Для обычной инфекции. Как тебе кажется?

      – Я сама не знаю, Джулия.

      – Может, тут как-то вмешался Бетагемот. Осложнил состояние.

      – Не знаю, бывает ли такое.

      – Может, я теперь тоже заразилась. – Кажется, Фридман говорит сама с собой. – То есть, я много с ним сижу…

      – Можно проверить, если хочешь.

      Фридман смотрит на нее.

      – Ты ведь была инфицирована? Раньше.

      – Только Бетагемотом, – подчеркивая разницу, поясняет Кларк. – Меня он не убил. Я даже не заболела.

      – А должна была бы, рано или поздно. Так?

      – Если бы не модификация. Но я модифицирована. Как и все мы. – Она натужно улыбается. – Мы же рифтеры, Джулия. Те еще поганцы, нас так просто не взять. Он выдюжит, я уверена.

      Этого мало, понимает Кларк. Все, что она может предложить Джулии, – вдохновляющий обман. От прикосновений благоразумно воздерживается: Фридман не выносит физического контакта. Может, она и стерпела бы дружескую руку на своем плече – однако допускает людей в личное пространство с большим разбором. В этом, хотя и мало в чем еще, Кларк чувствует с ней родство. Каждая из них замечает, как ежится другая, даже когда остальным не заметно.

      Фридман через плечо оглядывается в темноту.

      – Грейс говорила, ты помогла его оттуда вытащить.

      Кларк пожимает плечами, немного удивляясь, что Нолан приписала заслугу ей.

      – Я бы, знаешь, тоже не захотела там оставаться. Только… – Голос ее замирает. В тишине вздыхает вентиляция пузыря.

      – Только ты задумываешься, а не лучше ли было бы его не трогать? – угадывает Кларк.

      – Да нет. Ну, может быть, отчасти. Не думаю, что доктор Седжер так уж плоха, как говорят.

      – Говорят? Кто?

      – Джин и… Грейс.

      – А…

      – Просто… не знаю. Не знаю даже, хотел бы он, чтобы я была здесь? – Фридман горестно усмехается. – Я, в общем-то, не борец, Лени. Не то что ты и… когда меня пинают, я просто прогибаюсь.

      – Если бы он захотел, мог бы остаться у Грейс, Джулия. А он с тобой.

      Фридман с какой-то поспешностью смеется.

      – О, нет, я не о том. – Все же слова Кларк ее чуточку взбодрили.

      – В общем, – говорит Кларк, – я, пожалуй, оставлю вас вдвоем, ребята. Зашла просто узнать, как у него дела.

      – Я ему передам, – кивает Фридман. – Он будет рад.

      – Конечно. О чем речь. – Она нагибается за своими ластами.

      – И ты еще заходи, когда он придет в себя. Ему приятно будет. – Помолчав, Джулия отворачивается – лица не видно за каштановыми кудряшками. – Мало кто заходит, знаешь ли. Кроме Грейс. Салико еще недавно заходил.

      Кларк пожимает плечами.

      – Рифтеры – не мастера в общении. («Могла бы уже понять», – не добавляет она). Иногда до Джулии Фридман просто не доходит. Несмотря на свои шрамы и все пережитое, она рифтер только по названию, вроде как почетный член, принятый в закрытый круг