Москитолэнд. Дэвид Арнольд

не чувствовать неистребимой потребности поговорить. Нам обеим достаточно просто… быть. В этом я сейчас и нуждаюсь.

      Потому что меня зовут Мэри Ирис Мэлоун, и я не в порядке.

      4. «Абилитол»

      Встречи с доктором Уилсоном начались чуть более года назад. Его многочисленные степени в рамочках заверяли всех вокруг, что он настоящий врач, а не профессиональный клоун, как я опасалась.

      – Скажи, что ты здесь видишь, Мэри.

      – Меня не так зовут, док. Или… мои родители вас не предупредили?

      Губы его изогнулись в скромной улыбке.

      – Прости, Мим. Так что ты…

      – Опять неверно, – прошептала я.

      Доктор повернулся за помощью к моему отцу, но этот колодец уже давненько высох.

      – Ну хорошо. И как же тебя зовут?

      – Антуан, – с серьезной миной заявила я.

      – Мим, прекрати, – вмешался папа. – Ответь на вопросы доктора Уилсона.

      Большинство моих ровесниц давно перестали отвечать правду и говорят лишь то, чего от них ждут. Но где-то в средних классах, а может, еще раньше я решила, какой хочу быть и какой быть не собираюсь никогда и ни за что.

      – Мим? – подтолкнул доктор Уилсон. – Можешь сказать, что ты…

      – Где ваш медведь, док? – прервала я.

      – Извини, что?

      – Погодите… только не говорите, что вы безмедведный врач!

      Он нахмурился и снова уставился на отца.

      – В приемной доктора Макунди стоял… – вздохнул папа, будто мечтал сказать что угодно, кроме следующего: – …огроменный гризли. Чучело.

      – Да ладно? – В улыбке доктора Уилсона проскользнуло нечто мальчишеское, узнаваемое.

      Он думал, что лучше доктора Макунди.

      Я схватила стопку с чернильными пятнами и пролистала:

      – Пенис, пенис, пенис… Ух ты, это что, вагина?

      – Бога ради, Мим! – взмолился папа.

      Я бросила карточки на стол и выставила перед собой оба средних пальца:

      – Скажите, что вы здесь видите, док.

      Папа встал и посмотрел на маму, что тихо сидела рядом, сложив на коленях руки. Она не улыбалась, но и не хмурилась.

      – Ничего страшного, мистер Мэлоун, – успокоил доктор Уилсон, вынуждая отца сесть. Затем снова повернулся ко мне: – Вспомни, о чем мы говорили, Мим. Вспомни, как важно облекать все свои чувства в слова. Порой проблема кажется несущественной, пока не скажешь о ней вслух.

      Я закатила глаза:

      – Я чувствую злость и…

      – Начнем с имени, – прервал доктор, вскинув руки. – Назови свое полное имя, пожалуйста.

      – Меня зовут Мэри Ирис Мэлоун.

      – Продолжай, – тихо произнес он.

      Я тоже понизила голос, потому как недавно выяснила, что шепот, оказывается, куда громче крика.

      – И я не в порядке. Я злюсь. Помираю со скуки. И думаю, что доктор Макунди в миллион раз лучше, чем вы.

      Улыбочка Уилсона меня бесила.

      – А как же голоса, Мим? В последнее время у тебя были приступы?

      – Говорите так, будто я… не знаю… эпилептичка или типа того. Круглые сутки пускаю слюни и бьюсь на полу в судорогах. – Я взяла