Город клинков. Роберт Джексон Беннетт

в списки.

      – «Тивани индастриз», – отвечает она.

      Он находит ее имя, кивает и с улыбкой открывает перед ней дверь.

      Мулагеш идет вперед и дальше по длинному узкому коридору и в конце концов оказывается в собственно кабинете. Как и все на этом корабле, помещение отделано с крикливой роскошью. Интересно, сколько они заплатили за ее сраный билет, а? А вот за стойкой бара, увы, никого нет. Единственный человек в комнате сидит за столом перед рядом стеклянных дверей с видом на бескрайнее темное море.

      Питри Сутурашни слышит, как она входит, встает ей навстречу и улыбается. Лицо у него зеленоватое, а еще от него отчетливо пахнет рвотой.

      – Добро пожаловать! Генерал… Рад вас видеть.

* * *

      ^— Ятак понимаю, – цедит Мулагеш, – вы меня посадили на этот корабль, потому что он первый под руку подвернулся.

      – Вы совершенно правы. Вы ценный сотрудник, но мы обычно не прибегаем к таким средствам передвижения.

      Питри икает и залепляет ладонью рот.

      – Ведро принести?

      Питри задумчиво покачивает головой, словно решает, нести или не нести ведро.

      – Пожалуй… настоящий сайпурский патриот всегда готов отправиться в плавание, но мне, увы… далеко до настоящего сайпурского патриота…

      – Да, Шара тоже всегда слаба желудком была, – кивает Мулагеш, присаживаясь. – Бывало, покажешь ей фотографию корабля – и раз, весь завтрак уже по стенкам разблеван.

      Лицо Питри зеленеет еще сильней.

      – Я так вижу, корабль идет курсом на Аханастан. Это там планируется операция?

      – Нет, – отвечает Питри. – Из Аханастана вам предстоит отправиться на корабле в пункт назначения. И хотя Шара снабдила меня исчерпывающими указаниями, я бы предпочел, чтобы она рассказала вам все сама.

      – Сама? – переспрашивает Мулагеш. И оглядывается. – Она что… здесь?

      Питри тянется к сумке, лежащей около кресла, вынимает оттуда деревянный ящичек и ставит его на стол перед собой.

      – Так что, Шара здесь? – настаивает Мулагеш.

      – В определенном смысле – да, – кивает Питри.

      Он сдвигает стенку ящика, и там обнаруживается медная трубка, которую он направляет на Мулагеш. А под верхней стенкой находится маленький, масляно блестящий черный диск. Питри секунд двадцать крутит ручку сбоку ящика, потом нажимает на кнопку, и ящик издает змеиное шипение.

      – Это что еще за гадство? – интересуется Мулагеш. – Очередная штука-дрюка?

      – Это один из многообещающих новых проектов Департамента реконструкции, – слегка обиженно отзывается Питри.

      – Ах, Департамента реконструкции! Тогда все ясно: они что ни реконструируют, все говно получается, – кивает Мулагеш. – Страшно подумать, что будет, когда эти ребята доберутся до туалетов.

      Питри снова вздыхает, вынимает из сумки папку и протягивает ей. Обложку украшает толстая печать красного воска. Совершенно гладкая, безо всяких гербов и надписей. Значит, то, что