Хозяева прогоняют гостей. Артём Геннадьевич Медичи

защиты деревьев, и как ты тогда будешь его останавливать? Снова попытаешься Уйти? А не боишься, что совесть замучает, когда будешь скакать веселой белочкой, а внизу твои осинки-березки будут живых людей насухо высасывать?! Этого ты – не боишься?!!

      Повисло воистину гробовое молчание.

      – Своими руками убивать братьев по крови, – негромко произнес Варгул. – Из-за слабости, из-за трусости, из-за того, что Страж на время успокоился… Сила никуда не делась, девочка Ри. Меч по-прежнему занесен над Карфальским лесом. Когда он опустится – не жить никому. Поэтому сядь и слушай, что тебе говорит Тахриз. Сегодня он встретился с врагом один на один, и у него в этом доме больше прав, чем у нас… и даже у тебя, Единая. Так или иначе, ты должна послужить своему Стражу – пусть даже в последний раз. Твоя роль не так уж и велика. Все за тебя сделает сам Лес.

      – Нет, – тихо сказала Риаленн. Перед глазами вспыхнул фиолетовым ожогом, незарубцевавшейся раной – убитый Стражем охотник. – Нет. Не так! Никогда! Лучше смерть… Оставьте меня в покое… Я не могу… не могу…

      – Рана глубока, – Варгул отвернулся к окну, на котором плакал январь. – Пусть будет так…

      – Пусть будет так, – спокойно произнес Тахриз, но плачущую Хранительницу вдруг кольнуло куда-то в левый бок, туда, где пару недель назад зиял разрез, оставленный костяным клинком. Много позже научится она распознавать извилистый ход Судьбы, а сейчас – ничего, кроме странного беспокойства, не ощущала Риаленн, слушая вполуха необычно твердый голос серого зверя – как гвоздь забивает… – Пусть будет так. Мне и самому, если честно, стыдно перед Лесом, но, видно, у нас разные понятия о чести. Я не буду более просить тебя о том, что идет вразрез с твоими желаниями. Оставайся у Харста и Ланс. Они очень хорошие люди. Они любят тебя, как родную дочь. Будь хорошим человеком, Ри, а меня забудь. Прощай… Хранительница!

      – Стой, балбес! – крикнул в распахнутую дверь Цархон, но что толку звать обратно серую косматую молнию? Небось летит сейчас – лапы снега не касаются, летит, подставив морду ночному ветру, – забыть, забыть, как звали его хозяйку, как звали когда-то его самого, чтобы – не жалко…

      Или – иди обратно и будь такой же, как они…

      – Риаленн, – печально проговорил Варгул, – ты… нет, у меня нет слов.

      – Я могу вернуть Дар? – еле слышно произнесла бывшая Хранительница. – Я не хотела… пусть – человеком… можно?

      На Варгула было страшно смотреть.

      – Нет, Риаленн, – выдавил он, наконец. – Дар останется с тобой навсегда. Видно, судьба такая, что ж поделаешь. А грамоту об Очищении мы тебе выдадим. Звери мы, что ли, в самом деле…

      И после этих слов ей снова захотелось завыть. Дико, по-волчьи, задирая голову к бледному лицу той, что никогда не ответит, ища защиты и утешения у той, что никогда не защитит и не утешит. Нет, зачем, ведь есть мягкая постель в доме охотника и вкусная, человеческая еда…

      Звери мы, что ли, в самом деле!

      – Ей-богу, – подвел итог Астерель, снова отбирая у Цархона кубок, – два дурака