Тарантул. Герман Матвеев

Он меня спрашивал про жизнь, про семью, про суд… Человек он серьезный и обстоятельный. Глаза острые. Кажется, всего насквозь видит.

      – Он русский?

      – Вот не могу сказать. Говорит чисто, не отличишь. Наверно, русский.

      – Все, что вы говорите, правда?

      – Все правда. Какой мне смысл сейчас врать?

      – Курите, не стесняйтесь, – предложил Иван Васильевич и прошелся по комнате. – Я верю вам, но, конечно, все, что вы сказали, придется проверить.

      – Пожалуйста, проверяйте.

      – Сколько денег вы получили?

      – Тридцать тысяч.

      – Они фальшивые?

      – Кто их знает… Полагаю, что фальшивые. Уж очень все новые.

      Вернулся Бураков и передал начальнику две фотографии. На одной из них Жора Брюнет был снят с отцом, на другой только отец, но в молодых годах, в студенческой форме. Ровно год пролежали фотографии в архиве советской разведки и вот пригодились.

      Иван Васильевич передал фотографию арестованному.

      – Этого человека вы не встречали там?

      Нахмурив брови, Казанков уставился на карточку. Поднес ее к свету. Брови его удивленно поднялись.

      – Так это же он… Григорий Петрович. Только помоложе. А мальчика не знаю.

      – Вы уверены, что на фотографии снят Тарантул?

      – Насчет Тарантула не уверен, потому что слышал случайно, а насчет Мальцева Григория Петровича уверен. Это он и есть.

      Иван Васильевич взял фото и положил в папку.

      – Что вам говорил Мальцев про Завьялова? Вспомните хорошенько.

      Казанков подумал, потер рукой лоб.

      – Ничего такого… Только чтобы письмо передать.

      – Не говорил он вам, что это человек «свой», надежный… или что-нибудь в этом роде?

      – Наоборот. Он сказал, чтобы я с Завьяловым вообще ни о чем не распространялся. Если дома его не застану, то это даже лучше. Если домработница есть или дети дома, то письмо отдать им, а самому лучше не показываться старику. Главное, нужно узнать, живет ли он на своей квартире или где в другом месте, и туда передать письмо.

      Иван Васильевич посмотрел на часы и встал.

      – Так. Я должен уйти. Завтра вызову еще раз. А сейчас допрос будет продолжать мой помощник. Начинайте с начала.

      Он собрал записки, кивнул стенографистке и ушел в свой кабинет. Здесь он первым делом позвонил по телефону и доложил:

      – Арестованный сознался и дал ценные показания. Мы опять встречаемся с Тарантулом… Да. Дело с аммиаком. Казанков узнал его на фотографии. Завтра утром собираюсь к Завьялову, а уж потом разрешите доложить подробно план… Нет. Думаю, что Завьялов ни при чем… Выводов еще никаких.

      4. НАЧАЛЬНИК ОБЪЕКТА

      В утренние часы, когда рассвет еще только приближался, Ленинград был оживленнее и люднее, чем во все остальные часы дня. Люди торопились на работу. Трамвайные остановки перенесены. Гитлеровцы пристрелялись к ним и часто начинали свои бессмысленные обстрелы в эти часы.

      – Живешь, а смерть за тобой по пятам ходит, – пробормотала какая-то женщина на остановке,