Собор Парижской Богоматери (адаптированный пересказ). Виктор Мари Гюго

знамение, – покачала головой Генриетта.

      – Ну и урод! По-моему, его следует бросить в воду или в огонь, – вставила Жеанна.

      – Такого, наверное, никто не возьмет, – предположила Генриетта.

      – Бедные кормилицы приюта для подкидышей! – воскликнула Агнеса. – Ведь им придется кормить это маленькое чудовище! Я предпочла бы дать грудь вампиру.

      – Как вы наивны, сестра Агнеса! – с издевкой возразила Жеанна. – Маленькому уроду уже года четыре, не меньше! Зачем ему ваша грудь? Ему бы сейчас кусок жаркого с подливкой!

      Маленькое чудовище напоминало угловатый, подвижный комочек, втиснутый в холщовый мешок. Снаружи торчала на удивление безобразная голова с копной рыжих волос, одним глазом и перекошенным ртом. Из глаза урода текли слезы, рот кривился в истошном крике, зубы впивались в грубую ткань, а тело извивалось в мешке.

      Толпа потрясенных зрителей все росла и росла. Среди них появилась красавица Алоиза де Гонделорье, богатая и еще довольно молодая женщина. Она держала за руку очаровательную светловолосую девочку лет шести – свою единственную дочь Флер-де-Лис. Девочка, разодетая в шелк и бархат, водя хорошеньким пальчиком по прибитой к яслям доске, с трудом разобрала на ней надпись «Подкидыши».

      – Я думала, сюда кладут только детей! – проговорила госпожа Гонделорье и отвернулась с нескрываемым отвращением.

      Впрочем, прежде, чем отойти от паперти, молодая дама бросила в чашу для пожертвований серебряный флорин, мелодично звякнувший среди медных монет.

      Минуту спустя возле собора показался Робер Мистриколь, королевский нотариус.

      – Господин нотариус! – обратилась к нему Гошера. – Как вы думаете, что предвещает этот подкидыш?

      – Величайшие бедствия, – ответил Мистриколь, не задумываясь.

      – Было бы гораздо лучше, – воскликнула Жеанна, – если бы этого маленького колдуна бросили не в ясли, а на вязанку хвороста.

      – Отродье дьявола, – заключила Агнеса. – Такого нельзя оставлять в живых. Он никому не нужен.

      К рассуждениям монахинь уже несколько минут прислушивался стоявший поодаль молодой священник. У него был высокий лоб, задумчивый взгляд и суровое выражение лица. Он молча прошел сквозь толпу, взглянул на подкидыша и простер над ним руку.

      – Я усыновляю этого ребенка, – сказал священник, поднял маленького уродца на руки и завернул в свою сутану.

      Присутствующие проводили его недоумевающими взглядами.

      – Кто это? – спросил нотариус.

      – Клод Фролло, – ответили ему. – Служит в Соборе Парижской Богоматери.

      – Я вам давно говорю, сестра, этот молодой священник – чернокнижник, – прошептала Генриетта, наклонившись к уху Агнесы.

      15. Клод Фролло

      Клод Фролло был личностью незаурядной. Он родился в семье именитого горожанина. Родители с детства готовили сына к принятию духовного сана. В приходской школе Клода научили читать по-латыни и воспитали в нем привычку опускать глаза