Собор Парижской Богоматери (адаптированный пересказ). Виктор Мари Гюго

далеко, и голос Гренгуара не мог отвлечь Эсмеральду. Козочка принялась тихонько дергать свою хозяйку за рукав.

      – Что тебе, Джали? – спросила цыганка.

      – Она, наверное, хочет есть, – ответил Гренгуар, обрадовавшись предлогу завязать разговор.

      Эсмеральда раскрошила кусок хлеба, и козочка стала есть прямо у нее с ладони. Гренгуар решил ковать железо, пока горячо.

      – Ты совсем не хочешь, чтобы я стал твои мужем? – осторожно осведомился он.

      Девушка пристально поглядела на него и усмехнулась.

      – Нет.

      – А любовником?

      – Нет.

      – А другом? – настаивал Гренгуар.

      – Может быть.

      – Ты знаешь, что такое дружба?

      – Да, – ответила цыганка. – Это значит быть братом и сестрой. Дружат души, которые соприкасаются, не сливаясь, как два пальца одной руки.

      – А любовь?

      – О, любовь! – промолвила Эсмеральда, и голос ее дрогнул, а глаза заблестели. – Любовь – это когда двое едины.

      Лицо уличной танцовщицы просияло поразительной красотой. Гренгуар был потрясен.

      – Каким надо быть, чтобы тебе понравиться? – с робкой улыбкой спросил поэт.

      – Надо быть мужчиной.

      – А я? – обиделся поэт. – Разве я не мужчина?

      – Мужчиной, у которого на голове шлем, в руках шпага, а на сапогах золотые шпоры.

      – Вот как! – насмешливо протянул Гренгуар. – Значит, без золотых шпор нет и мужчины. Ты кого-нибудь любишь?

      – Я скоро узнаю, – произнесла, подумав, Эсмеральда.

      – Почему не сегодня вечером? – нежно спросил поэт. – Почему не со мной?

      Она серьезно взглянула на него.

      – Я полюблю только того мужчину, который сумеет защитить меня.

      Гренгуар покраснел. Девушка, очевидно, намекала на то, что два часа назад, когда ей грозила опасность, он не смог вызволить ее из рук похитителей.

      Оба замолчали. Гренгуар стал царапать стол ножом, девушка принялась ласкать Джали.

      – Какая хорошенькая козочка! – сказал Гренгуар.

      – Это моя подружка, – ответила цыганка.

      – Почему тебя зовут Эсмеральдой? – спросил поэт.

      – Не знаю.

      – А все же?

      Девушка вынула маленькую овальную ладанку, висевшую на цепочке у нее на шее. Ладанка была обтянута зеленым шелком; посредине была нашита зеленая бусинка.

      – Может быть, поэтому, – сказала она. – Мое имя по-испански значит «изумруд».

      Гренгуар хотел взять ладанку в руки, но Эсмеральда резко отстранилась.

      – Не прикасайся к ней! Это амулет.

      Девушка спрятала ладанку и снова погрузилась в молчание. Гренгуар лихорадочно выдумывал тему, чтобы продолжить разговор.

      – Когда ты приехала во Францию?

      – Не помню. Я была совсем маленькая.

      – А в Париж?

      – В прошлом году. Когда в августе наш табор входил в Папские ворота, над головой у меня пролетела камышовая славка. Я еще подумала, что зима будет суровая.

      – Да,