Графские развалины. Эссе. Владимир Буров

как Лео Иль на Индире Ганди, – ибо, так-то, чисто по-русски:

      – У нас на иностранках жениться запрещено.

      Как и, следовательно, писать романы. Сол-н не знал, и, как Иван Сусанин пошел своим путем – стало, как тут пропиликал:

      – Чё-то тоскливо, тоскливо, что – говорит – бегу, а куда бегу – не только толком, но и вообще неизвестно.

      Так и не узнал, следовательно, грешник, что вот то удивительное, что он искал, не там-тамтамтам, – а Рядом!

      Но, оно – естественно – запрещено.

      И вот, что удивляет, что запрещено только намедни, а сколь ни бегать, как и:

      – Не было не только никогда, но даже и до 17-го года?

      Солженицын пытался исследовать даль туманную коммунизма на самом себе, чтобы было, как можно больше по-честному, но только ужаснулся тому, что на Земле, – а, кстати:

      – Чего ни хватиться – нет даже барабана, не только гитару за семь рублей достать невозможно.

      Возникает вопрос:

      – За что, тогда Каин убил Абеля, если ничего и не было отродясь?

      Значит, что-то было!

      И, разумеется, нельзя думать, что это и был тот последний окурок под матрасом, о котором мечтал на работе по кладке стенки своей тюрьмы Сол-н, вплоть до самого конца смены – если она там была.

      Скорее всего, это была вылетевшая из будущего подсознания Вифлеемская Звезда, к которой живой может добраться только в роли мертвого.

      Борис Парамонов:

      – Эффекту Архипелага способствовала атмосфера запрета. —

      Логично, – но!

      Но в том-то и дело, пока его этого Архипелага не было! Как только появился – сразу! оказалось, что и нет ничего:

      – Только беготня с одышкой, за правдой, которая, оказывалась – очевидно – всё дальше и совсем не там.

      Борис Парамонов – похоже – работает не как Ван Гог – с утречка и с натуры пленэра:

      – Говорит, складывая гладко фразы, а то, что они хоть чему-то соответствуют в видимом спектре – даже не оглядывается.

      Архипелаг Гулаг – оказался – для всех – произведением, однако:

      – Целиком и полностью отсутствующим-м.

      Каля-Маля на тему: напиши, что можешь. В результате и на донос не похоже, он всё-таки должен иметь какие-то нормальные буквы, – на дезинформацию?

      – Непонятно по какому поводу идет дуркование.

      – Апокалиптичный взрыв, – говорит Б. П. – И апокалипсис здесь, действительно, есть, но только от удивления, как такие книги можно печатать и зачем, если однозначно:

      – Не читабельны. – Если только организовать турнир на выживание с этим – как его, чертом Каутским – а еще правильней с Каю Маю, чтобы вместе стояли на одной полке не запылившиеся, т.к., друзья мои:

      – Революция-то кончилась!

      Для Бориса Парамонова продолжается. Как и было прописано, что источник мудрости для Соли и был:

      – Каю Маю и, скорее всего, также Фидю Эю.

      Енин? Наверно, если Сол-н смог узнать его под псевдонимом: Ле-Шева.

      Надо