Времена цвергов. Далия Трускиновская

Один тащил за руку вопящее человеческое дитя. На взгляд Верриберда, девочка могла бы быть дочерью женщины от белого альва; такое случалось, хотя и очень редко; сам он этих детей не видывал, а только слыхал, что где-то за хребтом вроде бы много лет назад такое чудо появилось. У нее были золотые курчавые волосы, торчащие во все стороны из-под меховой шапочки. И она изворачивалась, стараясь укусить за руку темного альва, который не выпускал ее крошечной белой ручки. Лет ей было около четырех, а может, и пять.

      Другие двое пинками гнали перед собой тех, кого Верриберд уже мысленно называл альвригами.

      Это были дети, больше похожие на белых альвов.

      Они не унаследовали смуглой кожи отцов, но и светлой кожи матерей – тоже. Их лица и руки были цвета тусклого серебра. Коротко остриженные волосы – немногим темнее. Глаза – глубоко посаженные, что и среди белых, и среди темных иногда попадалось. А вот губы… Губы то и дело вздергивались вверх, обнажая острые зубы, что удивительно – с довольно длинными клыками.

      Оказавшись у костра, они сбились в кучку, а девочка внезапно замолчала.

      – Нет у вас стыда и совести, – сказал альвригам седобородый. – Потом мы придумаем, как вас наказать. Реррер, отдай девочку белому.

      – Нет, нет, не хочу, не пойду, не хочу, не хочу! – завопила девочка.

      – Чего ты хочешь? – подсказал ей один из альвригов, с виду старший; скорее всего, дитя Сегебенны.

      – Хочу с тобой! Хочу с вами! Хочу их всех убить!

      Это было уж вовсе неожиданно.

      – Убить их, убить! – твердила девочка, топая ногами.

      – Это больное дитя, – тихо сказал старший темных альвов. – Надо скорее вернуть родителям…

      Верриберд молча смотрел на детей. И он увидел, как губы альвригов почернели, а вокруг них заплясали острые язычки серого со стальным блеском пламени.

      Пламя у рта было ему знакомо – он видел такое, навещая совсем старого белого альва. Но там язычки светились бледно-розовым и голубым. И было это, когда альв, запрокинув голову, глядел на солнце и беззвучно бормотал слова благословения.

      Всего мгновение промедлил Верриберд. Нужно было закричать, чтобы взрослые темные альвы растащили в стороны сомкнувшихся в ряд мальчишек, чтобы заткнули им рты. Ведь они не видели стального пламени – а Верриберд видел!

      Всего мгновение молчания…

      И тут альвриги запели.

      Их лица так исказились, что старшие отшатнулись – им было страшно подойти.

      Верриберд разбирал отдельные слова, улавливая не столько созвучия, сколько вложенную в них силу, и с ужасом понял: альвриги творят заклинание власти. Кто их научил – белый альв не знал; он видел, что старшие темных альвов не понимают, что происходит.

      Видимо, проснулось не только слово «альвриги», но и кое-что более опасное.

      – Замолчите! – крикнул Верриберд. – Урар, Браммар, надо, чтобы они замолчали!

      Не приученное к крику горло не выдержало – Верриберд вдруг лишился голоса.

      Зато закричали те, кто сидел в нишах за пестрыми занавесками. Матери выскакивали,