С радостью и любовью каждый день. Эссе. Часть первая. Владимир Буров

два дня назад только рыбу перестала есть, думал, не хочет, так как старая, хотел в субботу купить живой рыбы. Говорил об этой живой рыбе уже давно, а сходить – так не сходил. Не дожила два дня, моя милая, до субботы. Но треску отварную ела дня три назад, как будто у нее всё нормально. Сейчас смотрю, из свища на животе кровь сочится, живот даже в крови был испачкан. Жаль, опять не смог съездить в лечебницу. То да сё, а друзья умирают.

      Телевизор за один день вылечил, а про кошку опять забыл. Тянул, тянул и дотянулся. Многие умерли. Плачу, и мама плачет. Родные мои ребятки, умерли.

      Никто не будет больше ко мне приставать, прыгать с балкона на моё окно. Господи, Господи, как жаль!

      Полежал, пообнимался с ней не очень давно последний разок, еще хотела, всё приходила смотрела на мою кровать, думала, что всё-таки будут у нас совместные котята. Милый мой, котеночек! Так она любила обниматься со мной, до самого последнего времени!

      Сидела всё последнее время рядом со мной на стуле в двух метрах, помнила, что я принес ее на шее, милая моя Кисуленька!

      Слишком спокойна была в последнее время, а мы привыкли, чтобы громко звали на помощь, так и не съездил в больницу с ней.

      На портрете в туалете три пары глаз черные стали, без зрачков, но на одном глаза есть, этот портрет похож на злую маску, таким был всегда.

      Печальное устройство мира подтверждается. А где разъяснение, что всё будет хорошо?

      Високосный 16-й и равный 20 17—1 отметили себя смертями моих любимых животных.

      Отражается небо в верху, как в воде, и деревья стоят голубые. Довольна ли Муська была своей жизнью? Крутилась на антеннах, как гимнаст, падала вниз два раза, искал ее под газетным киоском. Чисто домашняя кошка, очень не любила гулять. Меня очень любила. Даже вчера и сегодня, когда утром открывал ей дверь и она ходила около кровати мурлыкая, чувствовал сильную энергетику, объединяющую нас, радость, что мы вместе. Так хотелось ее обнять и не отпускать никогда!

      Но всё боялся блох. Одно мурлыканье рядом в темноте чего стоило. Так хорошо, мы вместе.

      – А теперь? – как иногда спрашивал Владимир Высоцкий, День Рожденья которому был вчера.

      Теперь я только плачу по ней, ибо, наверное, еще встретимся, но когда?

      Забыл про Барса, что надо сходить к нему на сорок дней, вообще забыл про эти 40 дней, думал, что должно быть что-то еще после девяти дней, но что? А он сам пришел, и обнимался со мной весь день и лизал меня. Любимые мои, ребятки!

      Мне остается только плакать.

      Включу сегодня Реквием Моцарта – не знаю поможет ли, с Барсом не помог, в том смысле, что легче не становилось.

      Так она любила обниматься со мной, и так хорошо было, любовь, объединение душ, Господи. А они меня покидают, такого объединения с людьми, кажется, никогда и не было.

      Показалось, что кто-то мяукнул, приоткрыл дверь, посмотрел, лежит под белой тряпочкой, которой ее накрыла мамочка, на наволочке Барса. Она была очень красивая, когда только увидел – влюбился, хотя хозяйка говорила, что она дикая и прячется