С радостью и любовью каждый день. Эссе. Часть первая. Владимир Буров

этого дела, и нельзя. Ибо:

      – Больше ничего сделать и не удастся.

      Почему во времена Брежнева все и спились:

      – В плохие времена – не сопьешься:

      – Нечем, а в хорошие:

      – В очередь, в очередь, сукины дети, – но всё равно всех, в конце концов пускают.

      Куда? – так сказать:

      – Милый мой хороший, догадайся сам-м.

      – — – — – — – — – — —

      18.01.17

      Сравнивая героев в фильме, например, Красная Жара с Арнольдом Шварценеггером и Олегом Видовым, и песней:

      – Я налетчик, Беня – хулиган, – и героев в фильме Шпионский Мост – можно увидеть, в чем Да, и почему:

      – Нет.

      В Красной Жаре, русские – это, можно сказать:

      – Голуби, – только что впервые в жизни увидевшие Землю, прилетев к ее еще далекому, но уже берегу, с Ноева Ковчега, покинувшего:

      – В Никуда, – страну Рабства, где они чувствовали себя великанами, великими, но деревьями, кустами, травой.

      И назвать русского Голубем – это показалось оскорблением, ибо собственное ощущение у некоторых обратное, но не трава, конечно, которую можно есть, когда больше есть нечего, а:

      – Мы Драконы! – которые с обратной точки зрения не так уж далеко ушли от травы, кустов, и даже деревьев, которые по мнению Толкиена:

      – Уже способны сражаться.

      И вот в Библии и сказано:

      – Будьте, как голуби, – а многим в России до сих кажется, нет:

      – Драконами лучче. – И.

      И по-честному, изобразили всех, и русских и американцев:

      – Драконами, – утверждая, что вышло, как и вас:

      – Всё по-честному:

      – Вы вас и нас – Голубями, – а мы также, не только себя, но и тебя:

      – Драконом.

      Поэтому, собственно, и оскорбляются Савелием Краморовым, который, как злобный дурак отчитывает в больнице раненого Шварценеггера, что, мол:

      – Ужо в Москау тебе будет-т! – Но оскорбляются не тем, что он, как дурак ругает героя Шварценеггера за его геройскую битву с преступными мафиози, а за то, что сам:

      – Ну, хорош, хорош, – тоже поддался на уговоры Ноя, и стал, как все:

      – Парным! – то бишь:

      – Порученцем Бога.

      Не может уже, как Дракон, сам представлять себя великим и злобным, а только, как это и написано в его сценарии:

      – Смешным, даже веселым.

      На Крамарова в фильме Красная Жара приятно смотреть, как на космонавта, решившего надеть с утра пораньше зимнюю шапку, ибо намедни вечером, когда прощался с последней любовницей из соседней деревни, забыл куда положить, авось даже в лесу и оставил. Повесил на сучок, а потом разве об этом вспомнить? Спасибо любовница даже шапку брата, вчерась вернувшегося из, нет, пока еще не из тюрьмы, а из армии.

      Возражают – мысленно:

      – У нас шапки – прошу прощенья, наоборот – космические шлемы на деревьях во время проводов не оставляют. – Но!

      Но в том-то и дело, что оставляют везде, ибо слаб человек и несовершенен,