Напряжение. Андрей Островский

ее частое дыхание… Еще мгновенье – он не выдержит, обнимет и поцелует ее… Но нет, он не может этого сделать, не может… Закрыв глаза, Чупреев отступил на шаг и сказал тихо, боясь нарушить тишину:

      – Спокойной ночи, спасибо за прогулку.

      – До свидания, – услышал он ее приглушенный голос откуда-то издали. Ее уже нет, она исчезла, а он, постояв еще для чего-то, повернулся и вышел на улицу…

11

      На партийном собрании Быков делал доклад. Разбирая работу оперативных групп, он высказал неудовольствие затянувшимся расследованием дела Красильникова. Самолюбивый Шумский ерзал на стуле и, едва дождавшись конца собрания, пошел объясняться.

      – Вы же прекрасно знаете, Павел Евгеньевич, что мы не бездельничаем, – обиженно гудел Шумский, подсовывая прихваченные с собой телеграммы Чупреева. – Зачем же сразу с трибуны? Как будто мы нарочно тянем резину. Нам это дело Красильникова уже самим… Вот оно где… – Шумский постучал ребром ладони по шее.

      – Сядь, сядь, не кипятись, – миролюбиво проговорил Быков, доставая очки. – «Отдыхаю хорошо, беспокоюсь экзамены. Валентин». «Здоров, погода неважная, вышлите дополнительно сто. Валентин»… Расточительно живет парень, ничего не скажешь, – и отложил телеграммы.

      Шумский насупился, не желая отвечать на шутку, сказал:

      – Я серьезно, Павел Евгеньевич.

      – Я тоже серьезно. – Быков облокотился на стол, изучающе посмотрел на Шумского. – А ты можешь мне ответить, что за брюки были в портфеле Красильникова? Откуда у него рубашки, куда он все это нес? Чьи это вещи?

      – Так ведь…

      – Обожди, не перебивай. – От миролюбивого тона ничего не осталось. Быков заводился сразу, и Шумский пожалел, что полез с объяснениями. – Сыщик ты или нет? Откуда у Красильникова такие деньги перед получкой? Что за странная записка в кармане? Хорошо, Чупреев сидит там, а что делает Изотов? Ты говоришь – не тянете резину. А вот мне звонят из парткома завода, где работал этот Красильников, спрашивают, найден ли преступник. Что я могу ответить? Ничего. Два месяца прошло, какое там два, больше, а что у нас есть?

      – Но вам же хорошо известно, сколько мы потратили времени на розыск Камневых! А Гуняева? – не сдавался Шумский.

      – Я сейчас не об этом, Алексей Иванович. Что сделано, то сделано. Но важен результат, а его нет…

      Шумский вышел в коридор, натолкнулся на Галочку.

      – А я вас ищу, вам телеграмма.

      Не успокоившись еще от разговора с Быковым, Шумский рывком распечатал бланк, прочитал:

      «Поздравляю днем рождения Николая, деньги возьмите ящике письменного стола. Валентин».

      И тут же вернулся к Быкову.

      Обыск в квартире Михайловых делали тщательно. Изотов осторожно переставлял баночки, флакончики, коробочки на трельяже, желая сохранить порядок, существовавший до их прихода. Шумский копался в платяном шкафу, с особым пристрастием рассматривая рубашки Михайлова. Но схожих с теми, которые были в портфеле Красильникова, не нашел. Эксперт, приехавший вместе с Изотовым, снял на