Напряжение. Андрей Островский

Гавриловна. Потом, подумав, сказала: – Хорошо, только надо идти пораньше, часов в шесть.

      – Отлично, в шесть так в шесть. Но смотрите не проспите.

      Он был точен. На его тихий стук в окно белой хаты-мазанки сразу раздвинулась занавеска. Зажимая губами заколки и поправляя волосы, Нина Гавриловна молча кивнула Чупрееву и вскоре вышла в сад. На ней было легонькое шелковое платье с пелериной и красные босоножки.

      В этот утренний час солнце еще не вышло из-за гор, с моря тянуло свежестью, было тихо и прохладно.

      Нина Гавриловна и Чупреев вышли на дорогу и свернули к виноградникам. Кисти матовых ягод клонились к земле, серой и комковатой. Чупреев срезал перочинным ножом гроздь и высоко поднял ее двумя пальцами.

      – Вас не удивляет это творение природы? По-моему, им нельзя не восхищаться. Вы только поглядите, как все рассчитано: ничего лишнего, все необходимо. А какая крепость ветки! И справедливо, иначе бы все развалилось от такой тяжести.

      – Вы как будто вышли из заточения! – сказала Нина Гавриловна. – По совести говоря, я никогда так не рассматривала виноград. Я только знаю, что он вкусный. Остальное меня не интересует.

      – А ну-ка попробуйте.

      Женщина оторвала ягоду и, положив в рот, сморщилась:

      – Боже, какая кислятина, еще не созрел.

      – Жаль. Но ничего, все же мы возьмем его с собой – будет жарко, вы захотите пить, а это лучше всякой воды.

      Потом начались горы, густо заросшие лесами. Поддерживая Нину Гавриловну, Чупреев вел ее по белой тропинке до перевала; там они отдыхали и, держась за руки, спускались вниз, – из-под ног с шумом катились острые, словно кем-то нарочно наколотые, куски известняка…

      – А вы знаете, почему наш поселок называется Фальшивым Геленджиком? – спросил Чупреев.

      – Представьте, нет. Я как раз думала, что у него какое-то странное название, но все забывала кого-нибудь спросить. И правда, почему?

      – Вообще-то, дословно «Геленджик» переводится как «Белая невеста»…

      – Вот как? – удивилась Нина Гавриловна. – И это имеет под собой какую-нибудь почву?

      – Да. Когда-то турки увозили отсюда в свои гаремы белых женщин. Ну а Фальшивый… Во времена Русско-турецкой войны адмирал Нахимов решил заманить в ловушку турецкую эскадру. Русские корабли стояли в Геленджике, морской крепости. Нахимов приказал все огни притушить, а здесь на берегу – тогда еще этого селения не было – ночью разжечь костры. Турки и попались. Они решили, что это и есть Геленджик, подошли и начали обстреливать пустынный берег, а Нахимов вывел свой флот, запер турок в бухте и всех их потопил…

      – Интересно…

      – Еще как! – язвительно проговорил Чупреев. – До умопомрачения… Только все это враки!

      Нина Гавриловна недоуменно подняла брови.

      – Да, да, вранье. Эту занятную историю я слышал от одного разбитного малого – экскурсовода, каких здесь тьма-тьмущая. Экскурсоводам ведь-что нужно – чтобы их слушали разинув рты. Представляете… – Чупреев остановился, вскинул руку и заговорил быстро, изменив