Прежде чем мы стали чужими. Рене Карлино

Грейс, моя самая талантливая ученица.

      Вау, правда? Я бы никогда не подумала.

      Я поставила виолончель, оперлась о стойку и пожала старичку руку. Он задержал мою руку в своей, рассматривая ее.

      – Слишком мелкая и хрупкая для виолончелиста, но сильная, я вижу.

      – Да. Грейс нужен новый смычок, и я хочу, чтоб у нее был самый лучший.

      – Конечно, разумеется. У меня есть один, идеально ей подойдет.

      Он ушел в заднюю комнату и вернулся, неся самый прекрасный смычок, который я когда-либо видела. Он протянул его мне. Мягкое дерево его основания у меня под рукой казалось гладким, как масло.

      – Ой, какой же он гладкий…

      – Это бразильское дерево, настоящее серебро и лучший конский волос, – сказал Дэн. Орвин кивнул. В следующий момент Дэн вытащил из кармана штанов чековую книжку, посмотрел на Орвина и вопросительно поднял бровь.

      – Одиннадцать, – ответил Орвин.

      – Одиннадцать чего? – спросила я тонким голосом.

      Мне никто не ответил.

      – Я сейчас, – сказал Орвин, уходя в заднюю комнату и возвращаясь оттуда через минуту с упакованным смычком.

      Дэн вручил ему чек, взял смычок и поглядел на меня:

      – Ты готова?

      Я посмотрела на него с переполнявшим меня возмущением.

      – Вы так шутите, да? То есть вот вы сейчас взяли и купили мне смычок за одиннадцать сотен долларов?

      – Считай, что это инвестиция. Пошли.

      Выйдя на улицу, он попытался вручить мне обернутый в бумагу смычок.

      – Дэн, ну правда, я не могу его принять. Я же никогда не смогу вернуть вам эти деньги. Мне на еду-то еле-еле хватает.

      – Тогда давай я приглашу тебя на ужин, – тут же предложил он.

      Я так и уставилась на него, хлопая глазами, а он с серьезным видом ждал ответа.

      – Я…

      – Грейс, это не свидание.

      – А выглядит как свидание. – Я не спешила согласиться; я все еще не могла понять, что Дэну от меня нужно.

      – Это просто ужин. Еда. Мы можем обсудить твое возможное участие в оркестре, который я буду набирать этим летом. Мне бы хотелось, чтобы ты там была.

      – Ладно. Но…

      – Ну давай. Пожалуйста?

      Мой университетский профессор музыки умолял меня согласиться поужинать с ним. Я огляделась в поисках остальных признаков того, что попала в какую-то другую вселенную.

      – Во сколько?

      – Я зайду в Стариковский приют к семи. Ты любишь тайскую кухню?

      – Конечно.

      – Есть одно место в двух кварталах от общежития. Там довольно вкусно.

      – Я его знаю. Я приду прямо туда.

      Ресторан был как раз напротив фотомагазина, где Мэтт только что начал подрабатывать. Я только надеялась, что мы с ним не встретимся.

      Когда я вернулась в Стариковский приют, на улице начало подмораживать. Я пробежала через лобби наверх в свою комнату и прорепетировала с новым смычком несколько часов подряд. Он потрясающе влиял на качество звука. Инструмент звучал шире и глубже и наполнял комнату звонкими нотами.

      В шесть я уже умирала от голода