Не только апельсины. Дженет Уинтерсон

ходить в Фэктори-Боттомз не разрешали, и тем вечером, когда начался дождь, я была уверена, что знаю почему. Если демоны и жили где-то, то, несомненно, тут. Мы прошли мимо лавочки, в которой продавали ошейники от блох и отраву для насекомых. Она называлась «Аркрайт от грызунов и букашек». Я однажды была внутри, когда у нас случилось нашествие тараканов.

      Сегодня миссис Аркрайт стояла за кассой. Когда мы проходили мимо, она увидела Мэй и крикнула ей, чтобы та зашла. Моей маме это не слишком понравилось, но, пробормотав что-то про то, как Иисус водился с мытарями и грешниками, она втолкнула меня внутрь, впереди всех.

      – Где ты пропадала, Мэй? – спросила миссис Аркрайт, вытирая руку о тряпку. – Ты целый месяц не показывалась.

      – В Блэкпул отдохнуть ездила.

      – Ха, так тебе деньжат на курорте привалило?

      – Бинго в «Бинго», раз-два-три.

      – Надо же! – в голосе миссис Аркрайт прозвучали восхищение и досада разом.

      Некоторое время разговор продолжался в том же духе: миссис Аркрайт жаловалась, что торговля идет плохо, что ей придется закрыть лавочку и что на грызунах и тараканах больше денег не заработаешь.

      – Надеюсь, лето будет жарким, тогда изо всех щелей полезут.

      Мама явно расстроилась.

      – Помните, какая жара стояла два года назад? О, вот тогда я поторговала! Тараканы, древоточцы, крысы, что душеньке угодно, и всех я травила. Нет, дурные времена настали, совсем дурные.

      Пару минут мы хранили уважительное молчание, потом мама кашлянула и сказала, что нам пора идти.

      – Ну и ладненько, – сказала миссис Аркрайт. – Вот, возьмите для девчушки.

      «Девчушка» – это я. Порывшись под прилавком, она достала несколько жестянок разной формы.

      – Она там шарики и прочие мелочи может хранить, – объяснила она.

      – Спасибо, – улыбнулась я.

      – Айюшки, а она и разговаривать-то умеет! – улыбнулась мне миссис Аркрайт и выпустила нас из лавки.

      – Смотри, какие, Мэй! – я подняла жестянки повыше.

      – Тетя Мэй! – рявкнула мама.

      Мэй рассматривала их вместе со мной.

      – «Серебряная рыба», – прочитала она. – «Щедро посыпать за раковиной, унитазами и в прочих сырых местах». О, очень мило! А вот тут: «Вши, клопы и так далее. Эффект гарантирован, или вернем деньги».

      Наконец мы дошли до нашей двери. Доброй ночи, Мэй, доброй ночи, Элис, благослови вас Бог. Папа уже лег спать, потому что смены у него были ранние, а мама еще долго не ляжет.

      Сколько себя помню, она всегда ложилась в четыре, а папа вставал в пять. По-своему даже приятно, ведь всегда можно спуститься среди ночи и не чувствовать себя одинокой. Довольно часто мы ели яичницу с беконом, и мама немного читала мне из Библии.

      Мое образование началось так: мама учила меня читать по Второзаконию и рассказывала о жизни святых – какими они были грешными и как предавались безымянным желаниям. Таким нельзя поклоняться, то есть это еще одна – очередная! – ересь католической церкви. Нельзя поддаваться сладкоречивым папистам.

      – Но я в жизни папистов