Тридцать три несчастья. Том 3. Превратности судьбы. Лемони Сникет

слов – и вы поймете, что речь тут идет о погоде на прошлой неделе близ Дамокловой пристани, которая находится на берегу какого-то озера. Стало быть, вы просите меня отпереть шкафы в проходе «Д» (Дамоклова), или «П» (погода), или даже «О» (озеро). Выбирайте сами, куда класть.

      – Но разве это не затруднит поиски нужной информации? – осведомился Клаус. – Ведь люди не будут знать, смотреть им на букву «Д», или на «П», или на «О».

      – Значит, посмотрят на все три. Не всегда сразу ясно, где находится нужная информация. Помните, работа с документами – самое главное, что мы делаем в нашей больнице, так что ваша работа очень важна. Вы уверены, что сумеете правильно разложить бумаги? Я бы хотел, чтобы вы приступили к работе немедленно.

      – Думаю, мы справимся, – ответила Вайолет. – А что будет делать третий волонтер?

      Хэл на минуту замешкался с ответом, но потом приподнял кверху связку ключей.

      – Я потерял несколько ключей от шкафов, – признался он. – Мне нужно что-то острое, чтобы открыть эти шкафы.

      – Я! – выпалила Солнышко.

      – Моя сестра имеет в виду, что эта задача как раз для нее – у нее очень острые зубы, – пояснила Вайолет.

      – Твоя сестра? – Хэл поскреб голову. – Я почему-то знал, что вы родственники. Я уверен, что недавно где-то читал о вас.

      Дети опять переглянулись, и в желудках у них затрепетало от волнения.

      – Вы читаете «Дейли пунктилио»? – робко спросил Клаус.

      – Конечно нет, – возмутился Хэл. – Это худшая газета из всех, которые мне известны. Почти все, что они печатают, – абсолютная ложь.

      Бодлеры с облегчением улыбнулись.

      – Мы не можем передать вам, как рады это слышать, – сказала Вайолет. – Пожалуй, пора приступить к работе.

      – Да-да, – отозвался Хэл. – Пойдем, малютка, я тебе покажу, какие шкафы не отпираются, а вы начинайте раскладывать бумаги. Хорошо бы все-таки вспомнить… – Голос Хэла замер, но он тут же щелкнул пальцами и улыбнулся.

      Если вы, скажем, слушаете приятную музыку, то вполне можете щелкнуть пальцами и улыбнуться, показывая, что музыка обладает чарами, способными успокоить вашу взволнованную душу. Если вы работаете шпионом, то вполне можете щелкнуть пальцами и улыбнуться, передавая секретное сообщение с помощью кода, который состоит в щелчке и улыбке. Но вы также можете щелкнуть пальцами и улыбнуться, когда, промучившись в попытках что-то вспомнить, вы вдруг это вспоминаете. Хэл не слушал музыку в хранилище документов, и после девяти месяцев шести дней и четырнадцати часов проведенных мною расследований я с относительной уверенностью могу сказать, что Хэл не был шпионом. Стало быть, разумно сделать вывод, что он кое-что вспомнил.

      – Я кое-что сейчас вспомнил. Я знаю, почему вы мне знакомы, – сказал Хэл, продолжая вести Солнышко по другому проходу, чтобы показать ей, где пригодятся ее зубы. Голос его долетал до старших Бодлеров, как будто он говорил в микрофон. – Я, разумеется, не прочел всю информацию,