180 секунд. Джессика Парк

справиться с тревогой, которая всегда накатывает, когда я вспоминаю прошлое.

      Помню очень добрую женщину – социального работника, которая забрала меня из одной семьи, когда мне было лет восемь. Это было на Новый год, сугробы размывал дождь, и она не меньше десяти раз в минуту нервно поправляла свой розовый шерстяной шарф. Какая депрессивная профессия. Я до сих пор вижу улыбающиеся лица взрослых и двух детей, которые обнимали меня на прощанье, желали всего лучшего и благодарили за то, что я пожила у них. Они говорили мне спасибо, как будто я просто приехала в гости по обмену, чтобы познакомиться с жизнью состоятельной массачусетской семьи. Как будто они принимали меня только ради развлечения. Но, по крайней мере, я хорошо ела, ходила в хорошую школу и полгода занималась балетом. Балет, впрочем, не стоил той боли, которую я ощутила, когда мне сообщили, что пора уезжать.

      Мое детство представляло собой постоянную смену школ, комнат, домов, районов, семей. Я даже не помню, сколько у меня было новых учителей и одноклассников, сколько раз приходилось начинать сначала.

      Были дни рожденья. Их либо праздновали с чрезмерной помпой, либо полностью игнорировали.

      Я начинаю учащенно дышать и вцепляюсь пальцами в одеяло, напоминая себе, что получила даже больше, чем ожидала. Надо успокоиться. У меня есть Саймон. Он пообещал, что никуда не денется. Я его дочь. Он подписал бумаги. Теоретически он и не может никуда деться.

      Не может избавиться от меня.

      В атмосферу паники врывается телефонный звонок.

      Стеффи. Единственный человек в мире, с которым я сейчас готова говорить. Я вытираю лицо и откашливаюсь.

      – Привет.

      – Привет! – радостно вопит Стеффи, и мне сразу становится спокойней.

      Стеффи – единственное исключение в ряду доказательств, что мир ненадежен и нестабилен. С первой же минуты знакомства, в четырнадцать лет, мы принялись выживать вместе. В течение трех месяцев мы жили в одной приемной семье, где, кроме нас, было еще четверо детей, и этого времени хватило, чтобы скрепить нашу дружбу навеки.

      – Ну, как Калифорния? – спрашиваю я.

      – Солнечная и шикарная. Прямо как я. – Стеффи хрипло смеется, и я буквально вижу, как она отбрасывает назад свои длинные светлые волосы. – Я буквально создана для Лос-Анджелеса. И ты. Сама увидишь, когда закончишь колледж и приедешь.

      Я улыбаюсь.

      – Да.

      Музыка на заднем фоне становится то тише, то громче. Гремят вешалки в шкафу.

      – Ты куда-то собираешься?

      – Ага. Сейчас включу громкую связь и буду собираться, ладно? Ну, как там у тебя дела? Попрощались с папой?

      – Да. Всё нормально. Мы сходили в кафе.

      – Саймон все такой же красавчик?

      – Стеффи, фу!

      Но я не в силах сдержать смех.

      – Ну, он же не мой папа, – говорит Стеффи самым сексуальным своим тоном, так, что даже жуть берет. – Если бы я захотела, то стала бы миссис Саймон Деннис. Я была бы твоей мамочкой!

      – Замолкни! Какие глупости.