Расстояние. Георгий Константинович Левченко

считался худшим по успеваемости в классе, казался учителям циничным и надменным и не по реальным причинам, имевшим место, не из-за непонятости, невнимания и одиночества, а только потому, что его отец был влиятельным человеком. Но о последнем обстоятельстве Гена в действительности даже не подозревал лет так до 16, пока сам не испробовал на вкус соль земли.

      До конца своих дней без особого энтузиазма, а позже и со стыдом он порой вспоминал одну выходку, совершённую в те годы. Парень геройски побил маленького худенького белобрысенького мальчика из второго класса за то, что тот случайно налетел на него на перемене, сбив с ног на глазах у ровесников, и не извинился. Гена затащил его за угол школы после уроков и несколько раз ударил со всей силы головой о кирпичную стену так, что на ней осталась кровь, после чего повернулся и спокойно пошёл домой. Но происшествие отпечаталось в памяти подростка, ставшего мужчиной, не звериной жестокостью, не последовавшим наказанием, публичным унижением на специально собранной на следующий день по данному поводу школьной линейке, не извинениями в больнице, которые его заставили принести родители, нет, он вспоминал, как впервые почувствовал власть над другим человеком, над чужой жизнью, которая контрастировала с его униженным положением в обществе себе подобных. Смаковал он это обстоятельство или просто воспринимал как факт, сказать сложно и не нужно, однако после него жизнь определённо изменилась.

      Ещё одной причиной ненависти к школе, неразрывно связанной с первой, являлась тотальная обязальщина во всём: в необходимости носить форму, в необходимости сидеть на уроках, готовить домашнее задание и вообще туда ходить. Что он делал, чем занимался, если бы ему не надо было учиться, Гена, конечно, всерьёз не задумывался, только фантазировал и весьма успешно. Если бы не эти фантазии, смириться с необходимостью оказалось бы гораздо легче, но они отвлекали его ум, рассеивали внимание, их посредственность и недалёкость резко расходились с реальностью, с теми знаниями, которые ему пытались донести и которые просто так, для совокупности он отвергал. Постоянно пребывать в неразрешимом противоречии с действительностью очень сложно, однако Геннадий Аркадьевич пусть и не столь последовательно, как выглядит, умудрялся это делать, и помогали ему юношеский максимализм и его открытая беспокойная натура. Собственно, сказать о ненависти к школе больше нечего, все события, неприятные события, которые происходили с ним в этот период жизни, вытекали из его печального состояния, все конфликты с людьми, все выходки, фрустрация являлись только следствием непонятости того, что в принципе не стоит понимания.

      Таким образом Гена доучился до восьмого класса, после чего встал вопрос, увы, не перед ним самим, а перед родителями, чем дальше заняться парню. Его успеваемость отнюдь не говорила о том, что ему следует продолжать обучение в школе, наоборот, все учителя, завучи, директор призывали отдать подростка в техникум или училище, лучше