Три Ленки, две Гальки и я. Георгий Марина Борский

мне не так часто приходят, уйду, раз просят, – общение закончилось. Я удаляюсь в свою комнату и вскрываю конверт. Это приглашение на встречу выпускников от нашей бывшей классной первой дамы – Юрьевой. Оказывается, уже двадцать пять лет прошло с окончания школы – четверть века!

      Не случайно меня сегодня по пути домой на воспоминания потянуло! Лезу под раскладной диван – там у нас семейный архив, старые фотографии. Вот и альбом с фотками, а пыли-то! Забираюсь в кресло с ногами. Слышится урчание холодильника – я это люблю, оно создает уютную атмосферу. Усталость, как верная собака, ложится внизу и застывает без движения…

      Первой из альбома вываливается старая, пожелтевшая от времени перфокарта. Сейчас, наверное, никто и не знает, для чего подобная картонка с дырочками была нужна, информацию в компьютер вводят совсем по-другому.

      Откуда она там? А, помню! Это от тети Клавы, она как раз устроилась на работу в вычислительный центр, когда мы пошли в школу. С тех пор там и лежит…

      К содержанию

      * * *

      История третья, школьная

      А вот и наша фотка с Ленкой, мы в бантиках и с цветами – идем в первый класс… Я стою в середине, слева Ленка, справа другая девчонка из нашего подъезда – Светка Овечкина. Ленка заметно ниже меня ростом (зато позже переросла меня на голову). Светка в очках, но не из-за близорукости, а для исправления косоглазия, которое она так и не исправила, и немного смахивает на чертика.

      Мои отношения с первой учительницей не заладились с самого начала. Мама снабдила меня импортными духами, но я умудрилась в замешательстве подарить их не учительнице, а ничего не подозревавшей старшекласснице, провожавшей меня за руку в класс после церемонии первого звонка. Куда я подевала букет астр, который, точно помню, несла в школу, нельзя было бы выведать у меня и под пыткой. Суматоха, гамма обрушившихся на меня впечатлений и звуков, торжественная линейка, наблюдавшая издалека мама, папа Черкизовой со своим фотоаппаратом – все перечисленное слишком превышало порог моего восприятия. Где-то в середине церемонии я полностью отрешилась от происходящего, и только потная рука моей персональной старшеклассницы время от времени тащила меня куда-то дальше по этому пасмурному резиновому дню.

      Каким-то чудом я оказалась в классе, за партой, рядом с незнакомым веснушчатым мальчишкой. Я посидела некоторое время, без особого понимания глядя на женщину в коричневом костюме, которая что-то втолковывала нам у большой черной доски. Затем я решительно поднялась, взяла свой синий ранец и направилась к выходу. «Ты куда?» – удивилась женщина у доски. «Я устала, пойду домой!» – ответила я. Ну, конечно, до двери дойти не удалось – водворили на место.

      Женщина оказалась нашей первой учительницей Галиной Ивановной Плесневой, в простонародье известной под прозвищем ГАИ. Она была крупной, уверенной в себе дамой бальзаковского возраста с немного выпученными рыбьими глазами на крупном мясистом лице. Твердой рукой управляясь с малолетками, ГАИ быстро проинвентаризовала родителей по степени полезности