Три Ленки, две Гальки и я. Георгий Марина Борский

чертой Ленки являлась не вместимость желудка, а трусость. Трусиха она была отчаянная, высшего сорта. Пугалась по самым невероятным поводам, а иногда и без повода, просто так. Любое соприкосновение с неизведанным вызывало у нее сильную аллергическую реакцию.

      Помню, как нас вместе записали в бассейн, учиться плавать. Эта идея зародилась у моей мамы, а Ленку с согласия тети Клавы за компанию привлекли. Пошли мы на первый урок – Ленка, мама и я. Воскресенье было, день такой сентябрьский, но теплый, солнечный, аж душа радовалась. Я по своему обыкновению верещала о чем-то, а мама поддакивала. Купаться я не боялась совсем, у бабушки летом мы из речки не вылезали. Правда, речка была мелкой, и плавать я не умела, но плескаться и брызгаться любила и уже предвкушала знакомое удовольствие в бассейне.

      Но вдруг заметила, что Ленка смолкла, напружинилась вся, побелела даже. «Ленка, ты чего набычилась?» – спросила я. А она на меня исподлобья посмотрела, это у нее фирменный взгляд такой был, и отвернулась. Я подумала, что Ленка не с той ноги встала, – и принялась дальше болтать в своем победном настроении. Пришли мы в бассейн, мама какие-то талончики раздобыла и собралась вести нас в раздевалку: взяла меня за руку и Ленке руку протянула.

      А Ленка замерла, голову опустила, как теленок на пастбище, и тихо, но решительно буркнула: «Я не пойду!» Мама сперва не поняла, переспросила. Но Ленка продолжала в пол глядеть, и опять: «Не пойду я, тетя Наташа, вы идите, я вас здесь подожду». «Как это „здесь подожду“?» – на сей раз мама расслышала. «Ты что, боишься купаться идти, Леночка?» – догадалась она. А Ленка молчала, руки за спиной спрятала для верности, чтобы мама ее не схватила.

      Вот только она не знала, что в искусстве убеждения с мамой мог рискнуть соревноваться лишь плохо осведомленный человек. Выдержав небольшую паузу, мама яркими красками обрисовала счастливую жизнь людей, умеющих плавать: смелые, сильные и здоровые, они наслаждались искрящейся в лучах солнца водой. Затем мама не пожалела черных тонов для описания жалкого существования тех горемык, которые так и не научились плавать: хилые, постоянно кашляющие и чихающие, они со страхом и завистью взирали на счастливую часть человечества, беззаботно резвившуюся в воде. Ленка пока держала оборону, но тут мама пустила в ход тяжелую артиллерию: заявила, что на первом уроке, может быть, и вовсе в воду лезть не понадобится, что нашим инструктором по плаванию окажется очень милая девушка и что после урока Ленка получит пломбир – а это самое вкусное мороженое в мире. Последнее обещание подорвало решимость Ленки не сдаваться, и она в задумчивости высвободила руку из-за спины, потянувшись к носу с явным намерением исследовать его содержимое. Мама тонко прочувствовала момент, перехватила Ленкину руку на полпути и потащила нас в раздевалку. Уже пора было, мы опаздывали на урок.

      Не давая Ленке опомниться, мама налетела на нее, и через пару минут Ленка была облачена в свой цыплячье-желтый купальник. Я была девочкой самостоятельной, поэтому стащила с себя одежки без чужой помощи.