Три Ленки, две Гальки и я. Георгий Марина Борский

раз дело кончилось хуже. Я решила облагодетельствовать Ленку, научив ее лазить по беседке. Беседка в нашем дворе была неказистой, соорудили ее с непостижимой целью непонятно для кого. Никто ею не пользовался, пока какие-то мальчишки не нашли ей применение – по ней было весьма увлекательно лазить. За беседкой находился бортик дворового катка (которым, к слову, тоже никто никогда не пользовался); с бортика, подтянувшись, можно было забраться на крышу беседки. Ну а спуститься на землю можно было уже спереди, сползая по шесту – настолько удобному, будто его специально поставили для этого занятия. Когда я в первый раз с успехом проделала сие упражнение, то пришла от него в полный восторг. Целый незнакомый прежде мир открылся мне! Налазившись вдоволь, я, конечно же, вспомнила о своей лучшей подруге.

      Но как ни странно, Ленка не горела желанием присоединиться к нашему беседколазному клубу. Холодно осмотрев беседку с почтительного расстояния, она сообщила мне, что у нее нет настроения, болит голова, и предложила пойти смотреть мультики по телику. Однако меня так просто было не одурачить: я точно знала, что до мультиков еще не меньше часа. Кроме того, мне был известен отличный способ поднять Ленке настроение. «А ну быстро пошла! – взяла я быка за рога. – Не то щас ка-а-ак дам!» И угрожающе показала кулак. Как настоящая подруга могла ли я позволить Ленке из-за дурацкой слабости характера пропустить такое удовольствие? Ленка хорошо знала, что со мной шутки плохи, да и зазорно было трусить. «Ты чего? Я пойду!» – откликнулась она и засеменила к беседке.

      К сожалению, у бортика катка смелость ее покинула, Ленка замерла в ступоре. Я не растерялась, подпихнула ее маленько. Залезла она на бортик сперва, а потом – с моей помощью – и на крышу беседки. «Ну что, классно?» – спросила я. Но Ленка благодарности ко мне не испытывала. У нее явно было другое видение ситуации – она молча распласталась на крыше, вцепилась всеми конечностями, опасаясь навернуться. «Так, – скомандовала я, – отлично, теперь вперед ползи, там шест, по нему вниз съедешь». И показала ей, куда ползти. Преодолеть надо было всего-навсего два метра, но у Ленки это заняло, наверное, добрых полчаса. Наконец она добралась до шеста, повисла на нем, глядя на меня, и вид у нее был точь-в-точь как у тети Клавы, когда та яичницу нам готовила.

      И еще кое-что Ленка мне напомнила: пару недель назад я, дрожа от пяток до макушки, просмотрела жуткое кино про динозавров; едва фильм начался, я перебралась под кресло и просидела там до самого конца сеанса. Так вот, несчастные жертвы, с воплями и стонами исчезавшие в гигантских пастях динозавров, сильно походили на Ленку на шесте. То же выражение безысходной тоски и смертельного ужаса на лице.

      «Ну, – сказала я, – теперь съезжай». Ничего сложного не предвиделось, самая опасная часть путешествия по беседке была уже позади. Но что-то помутилось у Ленки в голове, она вдруг отпустила шест и, словно спелый плод, рухнула на землю. Я подбежала к ней, помогла подняться. Представьте себе, ноги оказались совершенно целыми, даже ушибов не было.