Nomen mysticum («Имя тайное»). Владимир Константинович Внук

не сказав, направился к северо-западной веже, как услышал за спиной торопливые шаги. Славута обернулся – за ним бежал Януш.

      – Пан кастелян, из Ишкольди вернулась горничная Агнешка.

      – Одна?

      – Одна.

      – Открывай ворота.

      Медленно опустился подъёмный мост, поднялась герса, и в воротный проём проскользнула закутанная в мокрый плащ женская фигура. Жолнеры усадили на девушку скамью, подали подогретого вина. Агнешка сделала два глотка, когда над ней склонился кастелян.

      – А где Барбара?

      – Пани велела мне оставить её, а сама осталась при кляштаре.

      Славута усмехнулся, вспомнив красиво-высокомерное лицо Сапежанки, затем приказал жолнерам закрыть ворота и проводить девушку до её комнаты, а сам направился в библиотеку, где зажёг свечу, разложил перед собой листы, вынул походный письменный прибор, взял в руки перо и нож и заточил кончик пера, после чего обмакнул перо в чернильницу, и стал изливать на бумагу повествование о событиях, непосредственным участником и свидетелем был он сам.

      …Сорок лет назад ещё безусым юнцом он влюбился в Изабеллу Олехновскую, златокудрую голубоглазую красавицу, улыбка которой была сродни лучу майского солнца, а смех был похож на звон серебряного колокольчика. Однако избранница сердца отвергла все знаки внимания Славуты, и вскоре выяснилось, что у него есть счастливый соперник, которым оказался Александр Нарбут, сын маршалка литовского трибунала. Выгодно выделяясь перед Славутой богатством и древностью года, Нарбут без труда завоевал сердце красавицы, её семья также не возражала против их союза. Вскоре в кафедральном костёле святого Станислава под торжественное гудение органа Александр Нарбут и Изабелла Олехновская поклялись быть вместе в болезни и здравии, бедности и богатстве, в горести и счастье – до того часа, пока смерть не разлучит их…

      Славута переживал личную драму очень болезненно, поклявшись во что бы то ни стало отомстить и более счастливому сопернику, и отвергнувшей его красавице. На пиру у магнатов Глябовичей в Заславле Славута колкой шуткой задел самолюбие Нарбута, а когда тот ответил оскорблением, вызвал соперника на бой. В поединке на саблях Славута оказался сильнее – уверенным движением парировав выпад противника, он нанёс скользящий удар по правому плечу – Нарбут, обливаясь кровью, отступил, его рука выронила саблю. Славуте оставалось нанести последний, решающий удар – но при виде истекающего кровью соперника чувство мести исчезло, уступив раскаянию. В тот же день Славута покинул Заславль, а уже через неделю вступил в посполитое рушение, где сделал головокружительную карьеру, и по протекции гетмана Винсента Гонсевского занял должность польного писаря.

      А над Речью Посполитой сгущались тучи: войска Великого Княжества Литовского терпели одно за другим поражение от московских воевод, войска московитов взяли Менск, Ковно, Городно, а российский царь Алексей Михайлович, заняв столицу Великого Княжества