Не бойся тёмного сна. Александр Гордеев

временная разница, он относится совсем к

      другому поколению…

      – Послушайте, – пользуясь приоритетом старшего,

      сказал Нефедов, уже переходя к дымящемуся бульону,

      приправленному зеленым лучком и укропчиком, – а, может

      быть, нам лучше на «ты»? А то уж как-то слишком

      официально.

      – Принимается, – радостно и даже с каким-то

      внутренним распрямлением, согласился Юрий

      Евдокимович.

      – Надеюсь, вас это не обидит, – все же деликатно

      уточнил Нефедов, – вы ведь совсем молодой. Сколько вам,

      если не секрет?

      – Да понимаете… понимаешь, – смешался Юрий

      Евдокимович, – мои годы вряд ли покажутся тебе

      21

      молодостью. Хотя, того понятия молодости, какое было у

      вас, сейчас нет. .

      – Да ладно, чего уж там… Так, сколько же тебе?

      – В апреле этого года исполнилось четыреста

      четырнадцать…

      Нефедов застыл с ложкой неподвижного,

      отсвечивающего бульона, поднятой над тарелкой. Он

      заставил себя сглотнуть этот бульон и немного помедлил.

      – Ну, уж это ты загнул, – заключил он, наконец. – По

      виду-то вам всего лет тридцать.

      – Если «по виду», то тридцать три. Мы что уже снова на

      «вы»?

      – Не могу же я «тыкать», если вам столько лет. . Н-да-а,

      ну и дела… Интересно, а день рождения вы отмечаете?

      – Иногда… Обычно десятилетия. День рождения с

      годами становится слишком привычным. Печально, но

      ценность того факта, что ты, в общем-то, родился на этот

      свет, со временем как бы нивелируется…

      – Я вот не понял, – сказал Нефедов, – как понимать твои

      слова, что твой сын, относится к другому поколению?

      – Ну, а как иначе, если ему еще нет и тридцати? Он

      моложе меня на двести десять лет. Это мой младшенький и

      к нему я привязан больше, чем к другим детям.

      – А много их у тебя всего?

      – Ты знаешь, – снова замялся старший восстановитель,

      – по нашим меркам не много, но тебя это, боюсь,

      шокирует. Всего у меня тридцать детей…

      Нефедов понял, что если он будет так часто открывать

      рот от удивления, то никогда не наестся.

      – А сколько же у тебя тогда было жен? – спросил он.

      – Жен? Отношения между мужчинами и женщинами

      определяются сейчас иначе. Мужчина и женщина живут

      под одной крышей до тех пор, пока вместе им лучше, чем

      порознь. Могу сказать, что тридцать моих детей от

      четырнадцати женщин…

      22

      – Ну и ну, – только и протянул Нефедов, – хотя, если так

      долго жить, то, что уж тут дивиться…

      – Ну, а вам, сколько лет, как вы думаете? – спросил

      старший восстановитель.

      – А чего мне думать? Я скажу без всяких уверток –

      семьдесят пять.

      – А не меньше? – улыбаясь, спросил Юрий

      Евдокимович. – Вон там зеркало, взгляни.

      Нефедов положил ложку и с недоумением