Московский Бродвей. Фридрих Незнанский

бесполезной мебели, никаких ковриков с кошками и кружевных салфеточек.

      — М-да, — покачала головой Лена, осмотрев мое жилище, — обстановочка спартанская. Здоровый минимализм в действии.

      Конечно, от ее проницательного взгляда не скрылись ни щетка для волос с чьими-то застрявшими длинными светлыми волосами, ни забытая заколка у зеркала, ни нарядные женские тапочки с меховыми шариками. Знаете, все недосуг убрать…

      — Я вижу, ты все-таки не монашествуешь, — улыбнулась Лена.

      — А ты что, с инспекцией пожаловала? — парировал я.

      — Да нет, уволь. Я к тебе по делу.

      — Ну вот, как только явится симпатичная женщина, так только по делу, — пошутил я.

      — А ты пригласи, просто так приду в гости. Без всякого дела, — ответила Лена и взглянула на меня так, что по коже прошел морозец. И даже в глубинах мозга промелькнула предательская мысль: а не совершил ли ты, Гордеев, ошибки, когда в свое время расстался с этой замечательной женщиной. Впрочем, я быстро справился с этой минутной слабостью.

      — Договорились, — беспечно сказал я, — обязательно как-нибудь приглашу. Что будешь пить? Чай, кофе… Или…

      — Или, — категорично заявила Лена, — что-нибудь очень холодное и слабоалкогольное.

      — Я знаю, чем тебя порадовать. Помню.

      — Хорошая у тебя память… — заметила Лена.

      — Это профессиональное свойство адвоката, — закончил ее фразу я.

      Мы устроились в креслах у окна с замечательным видом, о котором я уже говорил. Закат окрасил небо в красно-оранжевый цвет. Пушистые облака неторопливо продолжали свое нескончаемое движение по небесному своду, отражаясь в водах Москвы-реки, которые отсюда, сверху, казались чистыми… Лена неторопливо цедила виски с содовой, что, как я знал, было ее любимым напитком.

      — Ну как работа под началом Меркулова?

      — Нормально. Вот взяли в штат.

      — О-о! Растешь!

      — А ты думал… Ну ладно, Гордеев. Хватит лирики. К делу.

      Я поудобнее устроился в кресле и приготовился слушать.

      — Ты знаешь, кто такая Анжелика?

      Я напряг память, но ничего стоящего оттуда не выудил.

      — Кино такое было. «Анжелика — маркиза ангелов». Ты ее имеешь в виду?

      Лена отрицательно покачала головой.

      — Нет, милый. Я имею в виду певицу Анжелику.

      — Тут я пас. Знаешь, с популярной, а тем более попсовой музыкой я не в ладах.

      — Ну она не такая уж и попсовая. Хотя и чисто молодежная. Но это неважно.

      — А что же важно?

      — То, — назидательно сказала Лена, — что ты, Гордеев, совсем от жизни отстал. Закопался в своих бумагах. Покрылся пылью в этой дурацкой юрконсультации.

      — Что есть, то есть, — согласился я, — но что же делать! Работа такая.

      — «Работа», — передразнила Лена, — а кто тебя заставил в свое время уйти из Генпрокуратуры?

      — Высокие побуждения. Ты же знаешь. Ну не мог я больше притворяться, что, мол, все хорошо, прекрасная маркиза…

      — …Маркиза