Луньюй. Изречения. Конфуций

эти слова применимы к делам трех семейств?

3

      Учитель говорил:

      – К чему ритуалы, если, будучи человеком, не проявляет человечности? К чему и музыка, если, будучи человеком, не проявляет человечности?

4

      Линь Фан[20] спросил о том, что составляет основу ритуала.

      Учитель ответил:

      – Как важен твой вопрос! При исполнении ритуала бережливость предпочтительнее расточительности; на похоронах чувство скорби предпочтительнее тщательности.

5

      Учитель сказал:

      – У варваров при государе хуже, чем в китайских землях без него.

6

      Младший приносил жертвы горе Великой, и Учитель спросил Жань Ю[21]:

      – Ты не мог его удержать?

      – Не мог, – ответил Жань Ю.

      Учитель сказал:

      – Увы! Неужто скажешь, что гора Великая менее разборчива, чем Линь Фан?

7

      Учитель сказал:

      – Благородный муж ни в чем не состязается, но если вынужден, то разве что в стрельбе из лука; он входит в зал, приветствуя и уступая; выйдя оттуда, пьет вино. Он благороден даже в состязании.

8

      Цзыся спросил:

      – Что означают строки:

      Смеясь, чарует ямочкой на щечке,

      Очей прекрасных ясен взгляд,

      И белизна в ней кажется цветным узором[22].

      – Вторично то, когда раскрашивают белое, – ответил Учитель.

      – И ритуал вторичен? – заметил Цзыся.

      Учитель сказал:

      – Кто меня понимает, так это ты!

      Теперь с тобой можно говорить о Песнях.

9

      Учитель говорил:

      – Я мог бы рассказать о ритуале Ся, да в Ци недостает свидетельств; я мог бы рассказать о ритуале Инь, да в Сун[23] недостает свидетельств. Все оттого, что не хватает записей и знающих людей. А если бы хватало, я мог бы подтвердить свои слова.

10

      Учитель сказал:

      – При царском жертвоприношении я не хочу смотреть на то, что там делается, с момента возлияния вина.

11

      Кто-то спросил о смысле царского жертвоприношения.

      Учитель ответил:

      – О нем не ведаю, а кто ведал бы, тот управлял бы Поднебесной так, словно она была бы здесь.

      И указал при этом на свою ладонь.

12

      Учитель будто зрел тех, кому приносил жертвы. И будто зрел духов, принося им жертвы. Он говорил:

      – Если сам не участвую в жертвоприношении, то для меня его как бы и не было.

13

      Вансунь Цзя спросил:

      – Что значат слова: «Угодничать полезней перед очагом, чем перед юго-западным углом»?[24]

      – Неверно сказано, – ответил Учитель. – Кто провинится перед Небом, тому будет некому молиться.

14

      Учитель сказал:

      – Дом Чжоу зрел пример двух предыдущих царствований, поэтому он так блистает просвещенностью. Я следую за Чжоу.

15

      Войдя в Великий храм[25], Учитель спрашивал обо всем, что там происходило.

      Кто-то заметил:

      – И кто это считает сына цзоусца знающим ритуалы? Войдя в Великий храм, он спрашивал обо всем, что там происходило.

      Учитель, услышав это, ответил:

      – В

20

Линь Фан (Цю) – один из собеседников Конфуция, уроженец княжества Лу.

21

В Древнем Китае был широко распространен культ гор; Сын Неба и князья могли приносить жертвы «знаменитым горам», к которым относилась и гора Великая (Тайшань); семейство Младших такой привилегией не обладало. Жань Ю – ученик Конфуция Жань Цю, по второму имени – Цзыю; был в это время слугой дома Младших.

22

Цзыся приводит в данном случае цитату из «Книги песен», хотя последней строки в современном тексте этого песенного свода нет.

23

В уделах Ци и Сун правили потомки соответственно династий Ся и Инь.

24

Вансунь Цзя был советником князя Чудотворного из удела Вэй. Приводимое им высказывание, по всей вероятности, служило в то время пословицей. Юго-западный угол в доме и связанный с ним дух были наиболее почитаемыми; под очагом подразумевается дух очага.

25

Великий храм был посвящен князю Чжоу, первому правителю удела Лу, предку луских князей; цзоусцем здесь назван отец Конфуция, служивший в селении Цзоу, где, по преданию, и родился Конфуций.