Там, за Невидимым Пределом. Андрей Павлович Глебов

достаток. Успехи радовали Серьгу, но соседние княжества не признавали бывшего разбойника. Князь пребывал в одиночестве, только Скобей оставался верным другом.

      – У меня один путь, – после тяжёлого раздумья признался Серьга.

      – Жениться?

      – Да, на знатной.

      – А если знатная за тебя не пойдёт? – усомнился Скобей.

      – За князя-то?

      – Не знаю, не знаю, – покачал головой воевода и замолк.

      Серьга выбрал Вету, дочь Ступника – одного из пятерых бояр, уцелевших после сечи. Из остальных четверых лишь Запун имел дочь, но весной ей исполнилось всего одиннадцать.

      Вета была худощава и молчалива. Кожаный ремешок с колтами перехватывал русые волосы, заплетённые в короткую косу. "Не совсем красавица", – как выразился однажды Скобей.

      – Мне нужны дети благородного происхождения, а Ступник против не пойдёт, – рассуждал Серьга. – Да и родня у него в Гагановом княжестве.

      – Уж не хочешь ли под свою руку и Гагановое прибрать? – прищурился Скобей.

      – Рано об этом говорить, – оборвал его Серьга. – Но утвердиться необходимо.

      Ступник воспринял сватовство с воодушевлением. Кто бы ни был князем, а быть при нём всегда неплохо. Это с иноземцем пободаться любо; а что касательно земляка, хоть тот и разбойничал, так то быльём поросло. Зато теперь князь: Кумогоры возродил, торговлю развивает, с купцами не собачится по мелочам. Чем не зять?

      Глава 8

      Линия, где сходились небо и земля, была такой ровной, будто степь обрывалась в бездну. Берк и Югита далеко отошли от того, что недавно было караваном, когда увидели, как к трупам подкрадываются шакалы. В небе, распластав крылья, кружили стервятники. Птицы торопились на страшный пир.

      – Вовремя мы убрались, – проговорил Берк.

      Под ногами похрустывали высохшие стебли трав. Изредка попадались выбеленные ветром и солнцем черепа и кости животных. Справа и слева вздымались пыльные вихри. Тогда наёмник и девушка приседали, пряча лицо. Из глаз Югиты катились слёзы.

      – Это я должна была умереть. Скажите, Берк, – спросила она, – в чём Васкара провинилась?

      – А вы в чём виноваты? – вопросом на вопрос ответил загорец. – В том, что ваш отец хан? А Гравай? А Айрокон? Когда мы родились, никто не обещал, что будет легко. Живи, если выживешь.

      – Есть у нас вельможа, – вспомнила Югита. – Он говорит, что от трудностей люди прозревают.

      Берк нахмурился.

      – Хорошо рассуждать, лёжа на диване, – сказал он. – Невзгоды озлобляют. Трудно не позволить ненависти завладеть душой.

      – Разве нельзя просто жить? – спросила принцесса.

      – Можно, наверное, если не задавать себе вопросов. Достаточно трёх вещей: поесть, поспать, согреться. Без них никак. Но чем тогда мы будем отличаться от шакалов, которые обгладывают ваших слуг?

      Югита поморщилась.

      – Прошу вас, не надо.

      – Вы всё равно будете думать, и это отличает вас от шакалов, – спокойно констатировал наёмник. – Знания и мысли меняют нас.

      Среди