Анастасия. Загадка великой княжны. Питер Курт

верхом («Ой, ой, вы бы видели, как они сидят на лошади!»); набожная девочка, желавшая ходить в церковь и снова стать «настоящим человеком»; пугливая девочка, боявшаяся оставаться одна; веселая девочка, с неистребимым чувством юмора, ужасно забавлявшаяся, когда одна из монахинь в больнице Св. Марии приняла фрау фон Ратлеф за ее мать, и хохотавшая до слез, когда фрау фон Ратлеф сказала: «Знаете, я недавно видела несколько фотографий принца Уэльского, и на всех он падает с лошади».

      Беда была в том, что Анастасия на самом деле не была уже маленькой девочкой и ей не на всё хватало чувства юмора.

      «Я стара, мадам, – сказала она однажды, – совсем стара внутренне».

      Гарриет фон Ратлеф надеялась, что эти настроения пройдут со временем и при хорошем уходе. «Дитя, – говорила она, – всё изменится, когда вы поправитесь».

      «О нет, мадам, так будет всегда… – Анастасия помолчала немного. – Я хочу показать вам кое-что, что я ношу в сумочке, это мамин талисман». Она достала и показала свастику, крест с загнутыми концами, уже получивший известность в Германии как нацистский символ.

      Фрау фон Ратлеф в ужасе отпрянула. «Как вы можете иметь к этому какое-то отношение! Эта охота на ведьм отвратительна!»

      «Это здесь, в Германии, мадам. На самом деле это древний индийский символ – символ удачи. Мама повсюду носила его с собой, до конца… Мама в него верила».

      Гарриет фон Ратлеф убедилась, что мама занимала особое место в мире Анастасии. «Ее пытались опорочить… – Анастасия энергично качала головой, – но это ложь… На нее клеветали, как теперь на меня». Анастасия считала своим священным долгом защищать репутацию императрицы. Она боготворила ее. Фрау фон Ратлеф принесла ей фотографию императрицы с цесаревичем Алексеем. Анастасия была очень довольна. «Здесь мама смеется, она так редко смеялась. Как она прекрасна! А брат мой здесь уже болен. Мама всегда была печальна. Такие были обстоятельства… Я думаю, она была печальна и много молилась, потому что всегда чувствовала, что наступает что-то страшное. Мама всё предвидела заранее. Разве не ужасно, что так оно и вышло? А раньше мама была счастлива…»

      У Анастасии тоже был дар предвидения. В ней был какой-то мрачный мистицизм, еще более развившийся под влиянием жизненных обстоятельств. Она знала, что имя «Анастасия» означает «воскресение из мертвых». От ее внимания не ускользнули двойные линии жизни на обеих ее руках. «Мама не должна была вешать у себя эту картину, – сказала Анастасия. – Это было дурное предзнаменование… Но я думаю, у нее было предчувствие, поэтому картина и висела там».

      «Какая картина?»

      «Французская королева Мария-Антуанетта, которая тоже погибла, как и мама, и все мы».

      Анастасию очень тяготила ее неспособность разделить с императрицей ее горячую веру в Бога и силу молитвы. Она знала, что не ходить в церковь – грех. Один раз она попробовала пойти с Кляйстами. «Но запах… пение… и тогда я не могла стоять». Она потеряла сознание,