Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

на оправдание. Без надежды на снисхождение. Любой поступок станет ошибкой, когда на весах – жизнь и смерть цивилизаций. Я должен вернуться домой. Рассказать, что это такое – геометры. И в обличье Наставника Пера я смогу это сделать. Пройти транспортными кабинами, взять корабль, привести его в ту точку космоса, где ждет флот алари.

      Война. Конклав против геометров и их Друзей.

      А можно пойти в Мировой Совет. Рассказать о Конклаве, о планете Земля, изнывающей под игом Чужих.

      Война. Конклав против Земли и геометров…

      Я не хочу принимать решений. Пока есть хоть тень надежды… Тень…

      Третья сила.

      То, что устрашило геометров.

      Может быть, в этом мире еще есть спасение? Путь, не признающий холодную логику Сильных и злое добро геометров?

      …Я вышел из санитарного блока. Отчаянно, словно вновь прыгая в темный колодец, опустил руку на терминал.

      – Распорядок моих дел на сегодня!

      Пробуждение – через семнадцать минут…

      Я расхохотался от туповатой исполнительности управляющей системы. Она не контролировала сознание. Она опознавала людей по отпечаткам пальцев или по генной структуре. Но в святая святых, в собственные мозги, геометры машины не допускали.

      Знакомство с подопечными. Занятия. Сорок минут назад было принято решение о проведении урока плохой погоды. Дальнейший план работы отсутствует.

      – Будут вам уроки, – пообещал я. Даже голос стал чужим. Суховатым, подрагивающим, скучным голосом Наставника Пера.

      Управляющая система молчала.

      – Как я могу избавиться от большого количества органических отходов?

      В санитарном блоке имеется люк мусоропровода.

      Я извлек руку из терминала. Неприятный итог, Наставник Пер?

      Ничего. Я тоже не знаю, на какой свалке кончу свой путь…

      Но я не мог этого сделать.

      Никак.

      – Я могу покинуть здание? – спросил я, вновь активируя систему.

      Аварийные выходы находятся на первом этаже.

      Я посмотрел на экран, по-прежнему демонстрирующий холл на первом этаже. Мальчик-дежурный еще спал.

      – Еще десять минуток, малыш, – сказал я. – Ага? Пусть тебе приснится новая планета или не-друзья, которых надо срочно регрессировать.

      Мальчик продолжал спать, и я принял это за согласие.

      В интернат я вернулся, промерзнув до костей. Куалькуа не предложил мне свою термоизоляцию, а я не стал просить.

      В конце концов, это заняло не так уж и много времени – закопать в сугробе тело Наставника Пера.

      Прах – земле.

      Лед – снегу.

      У дверей – тех самых, в которые я безуспешно бился пару часов назад, – я отряхнулся, поправил короткий, кургузый, по земным меркам, пиджак. Двери послушно открылись. Я вошел в холл и напоролся на испуганный взгляд мальчика, вытянувшегося под никелированным гарпуном.

      Проснулся все-таки.

      – Радостное утро, малыш, – сказал я.

      – Радостное утро, Наставник, – тоненьким голоском ответил он.

      Мальчика