Холодные звезды (сборник). Сергей Лукьяненко

Значит, стоит откинуть логику.

      Установить сложнейший механизм в лесопарке – это означает подчеркнуть его естественность, привычность в обиходе.

      Приучить к нему…

      Я абсолютно не удивился, когда в конце туннеля, над широкими дверями, ведущими в башню, увидел надпись: «Белое море».

      Интернат, куда отправили «искупать вину» Наставника Пера.

      Вот оно как.

      Присев на каменную плитку, которой был вымощен пол туннеля, я попытался оценить ситуацию. Медлить нельзя, и все же…

      Наверное, дед был прав. Все опять свелось к трем вариантам.

      Случайность.

      Геометры меня контролируют и каким-то образом и для каких-то целей привели именно к интернату «Белое море».

      Места «отбывания наказания» для нас были выбраны не случайно. Именно интернат и санаторий, расположенные по соседству. Пусть я этого не знал, но Перу-то наверняка этот факт известен. Доброта геометров – она своеобразна. Наставника Пера действительно печалит факт моего «умопомешательства», теперь, отбросив первую злость, я это понимал. И знать, что в полусотне километров… в сотне килошагов, как он называет, бродит с лопатой и киркой его бывший лучший подопечный, – серьезный удар по психике.

      Вот еще! Не хватало мне расплакаться над судьбой Наставника Пера!

      Я встал, нелепо оправил грязную мокрую рубашку. Как отреагируют дети геометров на явление незнакомого мужика в трусах и рубашке, с пробившейся на щеках щетиной и злым взглядом?

      Как ни странно, скорее всего принесут стул, стакан горячего чая и побегут за врачом.

      Воспитывать-то Наставники умеют. Вот только от результатов меня коробит.

      Я легонько толкнул дверь – она мягко открылась. Никаких замков.

      Холл был выдержан совсем в другом стиле, чем в «Матушкином свете». Огромный, на весь первый этаж. И все белое, сверкающее. Неровные стены и изломанный плоскостями потолок. Такое впечатление, что находишься в ледяной пещере. Светильников на виду тоже нет, слегка мерцают сами потолочные плоскости. Красиво. Но зачем такой интерьер, геометры ведь ничего не делают зря? Вдоль стен – мягкие круглые кресла, обтянутые белой тканью, на полу – толстый ковер. Ступать боязно, наслежу. А убираться-то придется детям, в рамках подготовки-к-труду…

      Войдя, я притворил дверь. Вслушался. Тихо. Нет никого. Найти бы схему этажей, выяснить, где живут Наставники. Ввалиться к Перу и мрачно сказать: «За тобой должок, еще с воли тянется…» Ох не поймет Пер. Не оценит лагерного юмора.

      Из холла вели две лестницы, одна наверх, другая вниз. Значит, еще и подземные этажи есть? Несколько дверей наводили на мысль о лифтах, но туда соваться не хотелось. Еще три двери я сразу опознал как выходы из башни – те, в которые безуспешно ломился совсем недавно.

      Хорошо хоть никакой охраны…

      Стоп. В «Матушкином свете» у дверей стоял дневальный!

      Я обернулся, теша себя надеждой, что ночью детей дежурить не заставляют.

      Но дежурный в наличии